– Да! – прохрипел колдун.
– Все готово? Мы можем начинать?
Он кивнул и сглотнул слюну. Поросший седым волосом кадык нырнул за шнурок и там застрял. Ламас судорожно рванул удавку, и кадык вырвался на свободу. Колдун закашлялся и принялся плеваться. Едкая слюна зашипела на траве.
Воины подались назад, уверенные в том, что колдун приносит несчастье всякому, кто окажется в непосредственной близости от него.
– Спокойнее, – сказал Кар Варнан, – сейчас пройдет. Он – придурок, и с ним часто всякое случается.
Но Ламас никак не хотел утихомириться – он ругался и плевался, вызывая всеобщее беспокойство. А я терпеливо ждал, когда колдун придет в себя и мы сможем приступить к ритуалу. Наконец Ламас отплевался, выдохнул и проговорил сиплым натруженным голосом:
– У меня все готово!
– Это я уже понял, – ответил я. – Начинаем…
Мы стояли рядом с заключенной в двойной круг пентаграммой. Оккультные символы между лучами звезды составляли четкий магический порядок. Начертанная на земле картинка выглядела весьма зловещей.
– Ты уверен, что все нарисовал правильно? – поинтересовался я, завершив осмотр пентаграммы.
– Еще бы, мне моя жизнь дорога! – ответил колдун.
Воины заволновались. Никому не хотелось столкнуться с потусторонними силами, но никто не был уверен, что речь действительно идет о потусторонних силах. Всех будоражил вопрос – что же их ожидает на самом деле. Ответ могли дать только я и Ламас. Но мы не спешили объяснить, что происходит.
– Хех, – выдохнул Кар Варнан и высказал общее мнение: – Сдается мне, тут черное колдовство будет твориться.
Колдун зыркнул на него из-под густых бровей, а я наставительно заметил:
– Для победы мы пойдем на все.
– Так уж и на все? – хмыкнул Кар Варнан. – А вот если, например, надо будет отказаться от употребления светлого эля до конца жизни?
Я уже собирался отчитать его за дерзость, но тут Ламас крикнул:
– Я начинаю!
Он пошел вдоль круга, подняв ладони и нараспев проговаривая слова. Люди настороженно наблюдали за его действиями. Некоторые предпочли отойти подальше.
Тарабарщина оказалась весьма действенной. Когда колдун совершил третий оборот, в пентаграмме проступили очертания демона-истребителя Ваакхмерита. Увидев его чудовищную морду и крепкое, налитое силой тело, воины в ужасе закричали и кинулись врассыпную.
Думаю, теперь они окончательно утвердились в мысли, что служат силам тьмы, которые на земле олицетворяет их король – Дарт Вейньет. Ну да ничего, будут впредь послушнее и исполнительнее, опасаясь, что я их прокляну.
– Стойте, придурки! – крикнул Кар Варнан, но по всему было видно, что ему тоже очень и очень не по себе.
Большинство воинов отбежало на безопасное расстояние, предпочтя оттуда наблюдать за происходящим.
Ваакхмерит проявился окончательно и теперь озирался с самым свирепым видом. Тяжелый взгляд красных глазок уткнулся в меня.
– Опять ты, – проворчал он. – Что, встрял в неприятности? – И обратился к Ламасу: – Конечно, я должен разорвать его на куски. Я угадал?
– Не… нет, – робея перед потусторонней силой, выдавил Ламас, – это я для него тебя вызвал. Ты должен его слушаться.
– Неужели?! – проворчал Ваакхмерит и снова обернулся ко мне. – Ну, и кого я должен убить?
– Мне нужно, чтобы ты похитил моего брата Вилла, – сказал я, – он скрывается в осажденном городе.
– Вот как! – Ваакхмерит нехорошо усмехнулся, в свете луны блеснули желтые зубы. – Только похитил? Твоему колдуну, конечно, известно, что для этого придется разорвать пентаграмму и выпустить меня на волю.
– Нет, нет и, нет! – вскричал Ламас. – Никаких договоров с демонами.
– Спокойнее, – сказал я, – сейчас мы это обсудим.
– Прошу вас, ваше величество, не заставляйте меня. Однажды я уже доверился темным силам и серьезно пострадал. Я не хочу повторять этот кошмар.
– Ну как хотите. – Ваакхмерит пожал плечами. – Я могу быть свободен?
– Ладно, – согласился я, – мой колдун разорвет круг, но ты должен пообещать мне, что кроме Вилла никто не пострадает.
– С чего это я буду такое обещать? – проворчал демон. – Я и так отвлекся от чрезвычайно важного дела… по устранению одной маленькой сволочи. – Ваакхмерит скорчил кошмарную морду – хотя, казалось бы, куда еще кошмарней, – проревел нечто нечленораздельное, распахнул пасть и выдохнул сгусток пламени.
