лучше любого золота. Ты, Васисуалий, станешь самым могущественным человеком на Земле. Это дорогого стоит. Согласись.
«Наконец, хоть что-то начало проясняться, – подумал я. – Значит, вся эта заварушка из-за распроклятого мента, благодаря которому я уже поимел столько неприятностей и лишился такого количества нервных клеток. А они, как известно, не восстанавливаются».
– Ладно, посмотрим, что там за подарки, и на сколько они потянут. Может, и договоримся. Только я все равно не понял кое-что, – сказал я. – Счастливцеву что, действительно, семьсот семьдесят шесть лет?
– Слушай, Васисуалий, как дело было. И постарайся не перебивать. Ровно семьсот семьдесят шесть лет назад наш лучезарный заключил пари с самим богом, что, дескать, родится в этом году Светоч справедливости, на святой земле, будет жить, справедливость отстаивая долгие семьсот семьдесят семь лет. Т если не удастся силам тьмы свернуть с пути праведного Воина света, ввергнув в грех, или убить, воцарится на Земле справедливость на веки вечные. И тогда нарушится равновесие, и…
– Бред, – перебил я беса, – справедливость – понятие относительное. Как она может воцариться повсюду?
– И воздастся сторицей каждому по делам его еще при жизни. Это я их слова цитирую. Мы все там, – Кухериал ткнул пальцем в землю, – тоже придерживаемся того мнения, что подобный бред противоречит логике. Но у святых свои представления об относительности понятий. К несчастью, мы никогда не сможем понять друг друга. Это еще Люциус Рокофал, наш премьер-министр сказал… – Кухериал вдруг замер, принюхиваясь. – Мать честная!
– В чем дело? – Благодаря врожденному инстинкту самосохранения, я ощутил, что случилось нечто действительно нехорошее.
Бес задрожал всем телом, припал к земле. Хриплым шепотом попросил:
– Ты не мог бы поменьше думать?
– Да в чем дело?!
– Этот здесь. Не зря Бафомет на него жаловался. Говорил, не первый шабаш разгоняет.
– Кто?
– Кто-кто… Экзорцист. Глава Ордена Экзорцистов Артемий Посадский. И с ним куча священников. Принесла их нелегкая.
Поскольку для меня все происходящее было внове, страха я не почувствовал. Усмехнулся, увидев, как трясется от ужаса неуязвимый для пуль бес. Значит, не такой уж он неуязвимый.
– И что теперь? Шабаш отменяется? – насмешливо поинтересовался я.
– Не знаю я! – зашипел Кухериал. Показал выше: – Видишь, там огни.
Я обернулся к темному полю, пошарил взглядом по окрестностям. Действительно, вдалеке мне удалось различить смутное перемещение белых огней. Они походили на больших светлячков, или летающие тарелки, зависит от того, кто их наблюдает – поэт и романтик или ученый-уфолог.
– Это они, – сообщил бес. – Давай за мной, в лес.
– А может… – я задумчиво тронул кобуру.
– Наивный, – скривился Кухериал, – за мной, говорю. И побыстрее… – И побежал, пригибаясь.
Я оглянулся напоследок, мне показалось, что огни стали ярче, и последовал за бесом. Я по-прежнему не доверял рогатому, но сильно пьющий ангел-хранитель вызывал у меня куда больше подозрений. Еще с войны знал – свяжешься с любителем промочить горло, жди неприятностей. Сколько таких порезали и постреляли по горным селам и возле блокпостов, не сосчитать. А все потому, что ребятишки думали разжиться у местных спиртягой, или, на худой конец, местным вином. Меня самого, когда я только из учебки пришел, один старослужащий хотел отправить за выпивкой на местную барахолку. Да так настойчиво хотел отправить, даже поставил мне синяк на видном месте, что я не на шутку обиделся. Не повезло парню. Все посчитали, кто-то из бородачей его положил. На самом деле, это я его пристрелил. С детства не люблю, когда на меня давят.
Он стал очередным моим покойником. Я по-прежнему боялся, что меня кто-то видел. Но время шло, ничего не происходило. И тогда я понял, что возмездие далеко не всегда настигает творящего зло. Да и зло, само по себе – вещь относительная. Для убитого мой поступок – несомненное зло, а остальным, может так статься, спасение. Из-за этого самого сержантика столько салаг под нож пошли, не сосчитать. И скольких он теперь не сможет послать на смерть, за местной самогонкой?! И как только я об этом подумал, что-то у меня в сознании щелкнуло, переключилось. В моих представлениях о мире и моем в нем месте наметился серьезный поворот. Теперь я мог сам решать, кому следует оставаться здесь, в одной системе координат со мной, и с кем мне комфортно на этой земле, а кому следует убраться за черту. И убраться немедленно.
– О мертвецах думаешь?! – пробурчал Кухериал, он бежал через лес стремительно, ветки так и хлестали по плечам и лицу, но он словно не замечал ударов. Путь нам освещал пылающий в ладони беса факел. Яркий свет рассекал ночную тьму, вырывая из нее стволы деревьев, лохматые кусты и разлапистый ельник.
– Ты что, тоже мысли читаешь? – поинтересовался я угрюмо.
– Нет, просто кое-что ощущаю. Кстати, мертвецы могут воскресать. Являться по ночам. Для многих убийц это стало неприятным откровением. Знаешь, кто их направляет обратно, за возмездием? Эти самые добрячки – ангелы-хранители. Не договорись я тогда с Аикилем, твои первые военные покойники не дали бы тебе покоя. Cжили бы со света. Точно.
– Я смотрю, ты благодетель, каких свет ни видывал.
– А как же, он и есть. Повезло тебе со мной, что и говорить. Если бы не моя инициатива, лежать бы тебе сейчас в земле, дорогой друг Васисуалий. Знаешь, сколько убийц Светоч уже на тот свет отправил. Не сам, конечно, с божьей помощью. Нет, повезло тебе со мной. Очень повезло. У него ангелом-хранителем сам архангел Гавриил служит, чувак вот с такенной сияющей хреновиной. – Бес развел руки в стороны. – Любого падшего напополам разрубает с первого удара. И никаких угрызений совести, самое главное. Как же, воин света очередное порождение тьмы уничтожил. Вот поэтому с ним никто и не связывается из наших. Боятся.
Дикий вопль прорезал ночную тишину. Я резко обернулся и сквозь кроны деревьев увидел взмывающую к небесам, болтающую в воздухе ногами темную фигурку. Дьявольский хохот и улюлюканье неслись над лесом.
– Священник, – скривился Кухериал, – как его Бафомет рогами поддел, видал?! Но Посадский это дело так не оставит. Сейчас начнется…
По округе вдруг разлилось сияние – такое яркое, что пришлось закрыть глаза. Силуэты деревьев выпрыгнули из мрака, и мы оказались посреди светлого дня. Хохот и вопли разом стихли. А в белых небесах замелькали быстрые черные тени. Я успел разглядеть летящих над нашими головами обнаженную женщину на метле и старуху верхом на толстом борове. Животное под ней визжало и брыкалось, но ведьма крепко держала хряка за уши. От увиденного я остановился и раззявил рот.
– Не тормози! – бес каким-то чудом оказался сзади и сильно толкнул меня в спину. – Сваливаем немедленно. Эти шутить не станут. Забирайся ко мне на спину.
– На спину?! – поразился я.
– Некогда объяснять. Быстрее.
Подумав о том, что последний раз участвовал в «конных боях» во втором классе школы, я влез на спину беса.
– Держись крепче!
Я взялся за костлявые плечи, чувствуя себя крайне неловко. Кухериал прыгнул, и с ходу взвился выше деревьев. От неожиданности я едва не сверзился вниз. Только чудом удержался. Дыхание перехватило – высотища-то какая! Бес едва коснулся копытами верхушки ели и взлетел еще выше, до самых облаков. Я почувствовал пронизывающий холод и сырость.
Набирая скорость, Кухериал беспрестанно крутил головой – высматривал что-то внизу. Наконец, удовлетворенно кивнул, сделал крутой вираж и пошел на посадку.
Посреди буйной лесной растительности выделялась небольшая проплешина. На эту самую лысину и вознамерился приземлиться искуситель. Мы снижались как-то слишком уж стремительно, от свиста в ушах я едва не оглох. Заметил, что посреди полянки стоит покосившийся крестик одинокой могилки. Когда до земли оставалось всего ничего, крестик вдруг сместился в сторону и под ним обнаружился замаскированный
