– Садху.
– Да! – отзывается Джашвант. – Конечно. И вам это хорошо известно. Но он оставался в нашей сети…
– Куда он пошел от садху? – спрашивает господин Нандха и снова поднимает свое оружие.
Он прицеливается в идущую вразвалочку стальную таксу, такую добродушную, затем переводит дуло пистолета на великолепную киберколли, абсолютно неотличимую от реальной, идеально аутентичную во всем, начиная от пластиковой шерсти и заканчивая интерактивными глазами. Джайн Джашвант издает едва слышный вопль ужаса и душевной муки.
– Садху, я вынужден настаивать.
Джашвант как будто хочет что-то сказать.
Индра выбирает жертву, прицеливается и стреляет – в то мгновение, когда у господина Нандхи появляется подобное намерение. Киберколли издает долгий пронзительный стон, заставляющий умолкнуть лай и тявканье кругом, изворачивается дугой, от которой мгновенно сломался бы позвоночник у любой реальной собаки, и падает на цементный пол.
– Ну, садху?
– Прекратите, прекратите, ведь вы за это попадете прямиком в ад!..
Господин Нандха снова прицеливается и вторым выстрелом добивает несчастную киберколли. Следующей жертвой становится роскошная полосатая визла.
– Бадринат!.. – кричит Джашвант. Господин Нандха слышит, как несчастный джайн от ужаса громко испускает газы. – Сундарбан Бадринат!..
Господин Нандха сует пистолет в карман пиджака.
– Вы мне очень помогли. «Рэй пауэр». Весьма интересно. Пожалуйста, оставайтесь здесь и никуда не выходите. Сюда скоро придет полиция.
Уходя, господин Нандха отмечает, что мальчишка очень ловко управляется и с огнетушителем.
Рам Сагар Сингх, главный комментатор крикетных матчей в Бхарате, вещает о последних новостях из радиоприемника, работающего на солнечных батарейках. Кришан задремал у решетки с гибискусом, погрузившись в воспоминания. Всю жизнь с ним беседовал этот медленный голос, который был для него ближе и мудрее голоса бога.
В один из школьных дней отец разбудил Кришана до рассвета.
– «Нареш инженир» стоит сегодня у калитки[20] в Уль-Хаке!
Их сосед Тхакур вез обувную кожу одному покупателю в Патну и с радостью взял отца и сына Кудрати в свой пикап. Не очень комфортно, но вполне вероятно, что «Нареш инженир» в последний раз стоит у калитки…
Свою землю Кудрати получили от Ганди и Неру. Землю, отнятую у заминдара и переданную земледельцам Бихарипура. История этой земли – предмет гордости, не просто наследство семейства Кудрати, а наследие всей страны. И имя ей – Индия, а не Бхарат, не Авадх, не Маратха, не Бенгальские Штаты. Вот почему отец Кришана обязательно должен увидеть величайшего бэтсмена[21] Индии своего поколения. Ради чести семьи.
Кришану было восемь лет, и он впервые приехал в город. До того он видел матчи только по спортивным каналам «Стар Эйша», но они не давали даже отдаленного представления о количестве народа, окружившего стадион «Мойн Уль-Хак». Ему никогда раньше не приходилось видеть такое количество людей в одном месте. Отец уверенно вел Кришана сквозь кружащуюся во множестве водоворотов разноцветную толпу, чем-то напоминающую яркую ткань.
– Куда мы идем? – спросил Кришан, почувствовав, что они движутся наперекор общему потоку, устремленному к турникету.
– Билеты у Рама Виласа, моего двоюродного брата, племянника твоего дедушки.
Он помнит, как оглядывался по сторонам на бесконечный рой лиц, постоянно чувствуя прикосновение руки отца. И тут понял, что толпа значительно больше, чем показалось сначала. Мечтая о широком зеленом поле, о трибунах в отдалении, об аплодисментах тысяч болельщиков, он забыл конкретно договориться с кузеном Рамом Виласом о месте встречи. Теперь ему придется обходить по кругу территорию «Уль-Хака» и, если потребуется, всматриваться в каждую попадающуюся по пути физиономию.
Проходит целый час в нестерпимой жаре, толпа редеет, но отец Кришана продолжает упорный поиск. Внутри громадного бетонного овала выкрики громкоговорителей начинают представлять игроков. У индийцев принято приветствовать их громом аплодисментов и радостными возгласами. И тут отец с сыном понимают, что «дедушкина племянника» здесь не было и в помине. Так же как не было и никаких билетов. В похожей на шатер тени главной трибуны стоит маленький торговец съестным. Господин Кудрати снова хватает сына за руку и тащит его по асфальту. Когда до них начинает доноситься запах прогорклого горячего масла, Кришан вдруг видит то, что так возбуждало его отца. На стеклянном прилавке стоит радиоприемник, исторгающий глупейшую поп-музыку.
– Сынок, настрой на матч, пожалуйста, – невнятно бормочет отец продавцу горячей снеди. Он сует ему горсть рупий. – И немного этих паппади.
Торговец заворачивает какую-то еду в кусок газеты.
– Нет, нет, нет! – в отчаянии почти вопит отец Кришана. – Вначале настрой. А потом давай еду. На волне 97,4…
Сквозь шум помех пробивается голос Рама Сагара Сингха. Великолепное британское произношение, голос поставлен на Би-би-си… Кришан усаживается на землю с кульком горячих паппади, прислоняется спиной к теплой стальной тележке и начинает слушать репортаж.
Да, таковы его воспоминания о последних иннингах «Нареш инженир»: он сидит у тележки торговца паппади под стенами крикетного стадиона «Мойн Уль-Хак», слышит Рама Сагара Сингха и слабый, почти воображаемый стук биты, а затем нарастающий рев толпы у себя за спиной. И так почти целый день, пока
