Старик ушел еще до восхода солнца. Его одежда аккуратно развешена в шкафу. Палм и хёк лежат на подушке вместе с бумажником. На полу – идеально вычищенные туфли. На туалетном столике, слившись в последнем объятии, лежат расческа и массажная щетка в серебряной оправе. Старый хидмутгар Шастри, который тоже избрал путь странника, продемонстрировал все это с бесстрастным отношением к знакам ушедшего и уже ненужного прошлого, напомнившим Вишраму прогулки по музеям и замкам Шотландии. Шастри не знал, куда направился его хозяин. Их мать вроде бы тоже ничего не знала, хотя Вишрам и заподозрил наличие некой тайной связи между супругами – это ведь необходимо хотя бы с целью контроля за исполнением условий завещания. Компания всегда останется компанией.
– О чем ты, Рам?
– Не для меня это.
– И чего же ты хочешь?..
Старший брат вертит в пальцах вилку.
– Говинд сделал мне одно предложение.
– Он времени зря не терял, как я вижу.
– Брат полагает, что было бы настоящей катастрофой отделять производство от продаж. Американцы и европейцы уже много лет стремятся наложить лапу на «Рэй пауэр». Теперь же мы разделены и слабы, и пройдет совсем немного времени, прежде чем кто-то сделает нам предложение, от которого мы не сможем отказаться.
– Уверен, он говорил весьма доказательно. Не могу не задаться вопросом, откуда у него такой внезапный прилив братских чувств. И кстати, откуда у Говинда берутся деньги на их проявление?
Марианна Фуско уже открыла свой палм.
– Его годовые отчеты имеются в архивах компании. Но надо сказать, что доходы вашего брата резко снизились и вот уже пятый квартал подряд внушают опасения. Его банкиры нервничают. Мне представляется, что в ближайшие года два ему не избежать банкротства.
– Итак, если деньги не Говинда, то сразу же возникает вполне естественный вопрос: чьи они?
Рамеш отталкивает от себя тарелку с китчири.
– Ты меня можешь выкупить?
– У Говинда по крайней мере есть компания и оцениваемая кредитоспособность. У меня же только книжка анекдотов и стопка невскрытых писем с маленькими окошечками, заклеенными пленкой.
– И что же делать?
– Нам придется руководить компанией. Мы являемся владельцами очень сильной корпорации. Мы выросли вместе с «Рэй пауэр», знаем ее не хуже собственного дома. Но я хочу тебе кое-что сказать, Рам. Я не позволю тебе перекладывать на меня вину за происходящее. А теперь должен извиниться: мне предстоит встреча с сотрудниками.
Вишрам встает одновременно с Марианной Фуско. Женщина кивает Рамешу, входя в темную прохладу дома. Обезьяны с пронзительными криками спускаются с деревьев в надежде заполучить остатки китчири.
Вишрам почувствовал приближение Говинда еще до того, как увидел его отражение в зеркале.
– Знаешь, я мог бы привезти тебе любое количество нормального крема после бритья из лондонских дьюти-фри. Ты до сих пор пользуешься своей арпаловской мерзостью? Но почему? Из чувства патриотизма? Это что – национальный аромат Бхарата?
Говинд появляется в овале зеркала рядом с Вишрамом, поправляющим манжеты. Хороший костюм… Выгляжу лучше тебя, толстяк…
– И с каких это пор у нас возник обычай входить без стука? – добавляет Вишрам.
– А с каких пор в семейном кругу надо стучаться?
– С тех самых, когда семейный круг стал кругом важных бизнесменов. Да, кстати, уже сегодня вечером меня здесь не будет. Я переезжаю в гостиницу. – Манжеты выглядят великолепно. Отвороты тоже. И воротник. Действительно портные-китайцы работают выше всяких похвал. – Поэтому выкладывай сейчас то, что намерен мне сказать.
– Значит, Рамеш уже разговаривал с тобой…
– А ты полагал, он сохранит вашу беседу в тайне? Я слышал, у тебя проблемы с ликвидностью.
Говинд без приглашения садится на край постели. Вишрам замечает, что ноги его брата не достают до пола.
– Возможно, тебе это покажется странным, но я стремлюсь только к тому, чтобы сохранить целостность компании.
– Благородное стремление.
Вишрам продолжает стоять, повернувшись к брату спиной.
– «Эн-Джен» уже не скрывают стремления поглотить «Рэй». Даже тогда, когда во главе нашей компании стоял отец, они делали ему соответствующие предложения. И рано или поздно они своего добьются. Разве мы сможем противостоять американцам? Конец предрешен, и вопрос только в том, захватят ли они нас поодиночке или проглотят целиком. Я знаю, что предпочел бы лично я. Я знаю, что будет предпочтительнее для компании, созданной отцом. Наша сила – в единстве!
– Наш отец создавал индийский бизнес и по-индийски.
– Ах, брат мой, в тебе, наверное, заговорила высокая нравственность?
Услышав слова Говинда, Вишрам вдруг с особой остротой почувствовал, что они с братом теперь враги на всю оставшуюся жизнь. Рама и Раван.
