— Подвинься. Мне тоже хочется принять ванну.
Пепп раздвинул ноги, освобождая ей место.
Ступив в воду, Фейрер оглядела Пеппа.
— И ты боялся, что у тебя не встанет.
Пепп посмотрел вниз.
Усевшись в воду, спиной к кранам, Фейрер промурлыкала:
— Шериф, да на этом можно вывешивать флаг, и люди будут вытягиваться в струнку, салютуя ему!
— О чем ты собиралась мне напомнить? — спросил Пепп.
— А, ерунда.
В постели они нежно и не спеша ласкали друг друга.
— О чем?
— Я думала это напоминание подбодрит тебя. Вернет уверенность в себе. — Фейрер поцеловала его в плечо. — Нет нужды.
— О чем?
— Когда моя маленькая девочка умерла. Когда Стелла умерла…
— А… — Пепп попытался вспомнить детали. Еще сидя в ванне, он вспомнил, что бывал в доме, где раньше жила Фейрер. Так сложились обстоятельства. В доме Фейрер Спиннер. Миссис Такер Спиннер. Он знал, что досье до сих пор хранится в архиве. — Я ничем тебе не помог.
— Ты меня спас. — Она прижалась к нему всем телом, словно ища защиты. — Ты же мог посадить меня в тюрьму.
Пепп все вспоминал.
— Он не давал о себе знать?
— Нет.
— Правда?
— Ни слова от него не слышала.
— Я никогда не спрашивал, так?
— Я тебе за это благодарна.
«А должен был спросить», — подумал Пепп.
Он знал, что в темноте ее рука вытирает слезы.
— Я всегда знал, что, по разумению Такера, Стелла — слишком большая обуза и для тебя, и для него, он считал, что ты выбиваешься из сил, ухаживая за ней.
— Я не возражала.
— Может, он думал, что негоже трехлетнему малышу выносить такую боль. Лейкемия, не так ли?
— Я никогда об этом не думала, Пепп.
— Никогда?
— Если он сделал это для меня, для нас, почему он исчез и все эти годы не давал о себе знать?
— Его ждала тюрьма.
— Об этом я и говорю. Если бы он убил Стеллу сознательно, зная, на что идет, он бы согласился отсидеть в тюрьме положенный ему срок. Он бы не сбежал, убив ее.
Пепп помнил, как он поднимался по лестнице во второй этаж дома Спиннеров. Фейрер осталась внизу, рыдала в холле. Он вошел в нарядную детскую, выдержанную в сине-желтых тонах. В комнате стояли какие-то медицинские приборы. А в кроватке лежала трехлетняя девочка. С проломленной молотком головой. Молоток валялся у ее плеча, словно забытая игрушка.
В кроватке лежала и записка: «
На рукоятке молотка нашли отпечатки пальцев одного Такера.
— Я думаю, что в этом поступке не было любви. Ни к Стелле. Ни ко мне.
— Бытовое насилие — наш бич, — вздохнул Пепп.
— Я старалась не оставлять с ним Стеллу. Только в самых крайних случаях. Он предпочитал вести себя так, будто ее не существует. Никогда не поднимался к ней, приходя с работы. Не заглядывал перед тем, как мы ложились спать, или по утрам. Если я оставляла его с ней на час, к моему возвращению он выглядел так, будто на нем пахали целую неделю.
— Значит, он понимал, как много сил кладешь ты на нее.
— Я думаю, в тот день, когда я оставила его с ней, когда он ее убил, у него помутилось в голове. Он не мог вынести компании больного ребенка. Бедного, плачущего, требующего внимания больного ребенка.
Пепп вспомнил, что Такер Спиннер работал в телефонной компании.
— Он взял с собой рыболовные снасти, — заметил Пепп. — Ружье. Одежду. Не похоже на безумца.
— Я думаю, он ее убил, а потом не мог смотреть на дело своих рук. Он же сделал это исключительно для себя. Изумился — и убежал.
— Возможно.
По крайней мере, за эти годы я мог бы запросить телефонные компании страны, полюбопытствовать, не работает ли у них Такер. Почему я этого не сделал?
— Я же обезумела.
— Ты спряталась в бутылку. И заткнула пробку.
— Я думала, что этим я заглушу боль. Наверное, чем- то спиртное и помогало. Я исходила жалостью к себе.
— За месяц тебя трижды останавливали за нарушение правил дорожного движения. Может, и больше.
— Каждый раз по дороге к винному магазину или обратно. Больше я никуда не ездила, — с губ Фейрер сорвался смешок. — В последний раз я избила копа.
— И очень сильно.
— Я сломала ему нос. Надоело, когда тебя чуть ли не каждый день арестовывают за управление автомобилем в нетрезвом виде.
— Джим Блекуэлл.
— Где он теперь?
— Работает на бульдозере.
— Ты мог бы упечь меня в тюрьму.
— Проблема состояла не в том, что ты пьяной садилась за руль. Тебе требовалось унять боль. Тюрьма тут бы не помогла.
— Тогда ты уговорил меня купить этот кафетерий. — Фейрер поцеловала Пеппа в теплый лоб. — Как ты сумел меня понять, Пепп? Как ты сумел понять страдающую женщину?
— Фейрер Келли, — он положил ногу на ее бедро. — Желтые косички. Поцарапанные коленки.
— Ты мог бы показать себя гордым шерифом, преследующим Такера Спиннера. Вместо этого ты позаботился о его страдающей жене.
— Сейчас чихну. — Пепп откатился к краю кровати и чихнул в обе руки.
Вернувшись из ванной, он подошел к кровати.
— Ты вернула мне уверенность в себе.
— Я это вижу.
Она зажгла лампу.
Пепп медленно стянул с Фейрер простыню, наслаждаясь тем, что открывалось его глазам.
На нее он лег под углом, головой к ее ногам. Раздвинул ей ноги, оказался между ними, чуть соскользнул вниз, чтобы их промежности плотно прижимались друг другу. Теперь они напоминали ножницы с винтиком- промежностями.
Она удивленно посмотрела на него.
