Вновь встала между мужем и телевизором.
— Джон, ты помнишь француженку, с которой Джек встречался в прошлом году, в колледже… Жаклин? — В сравнении с ровным голосом телекомментатора голос Эм-эл звучал очень уж пронзительно.
— Да.
— Как ее фамилия? Не могу вспомнить. — Эм-эл оторвалась от бумажки и теперь вглядывалась в лицо мужа.
Джон Саймс задумался разве что на секунду.
— Мартин.
— Мартин, — повторила Эм-эл. — Мы познакомились с ней на первой игре Джека прошлой осенью. Она приезжала сюда каждый уик-энд. Джек и Джеки, так их все звали.
— И что?
— Слушай, у меня и в мыслях не было, что Джек настроен к ней серьезно. Я хочу сказать, действительно серьезно.
Взгляд Саймса задержался на стеклянном шкафу с винтовками и ружьями у дальней стены.
— Он не упоминал о ней, когда приехал из колледжа.
— На лето она уехала во Францию.
— Я знаю, он ей писал. Нынче с молодежью так трудно. Не поймешь, то ли они друзья, то ли любовники… раньше все было иначе, когда они ходили на свидания, решали, вступать им в более близкие отношения или нет…
— Это было до противозачаточных таблеток. Телевидения. Вседозволенности.
— Ты знаешь, что у Джека были сексуальные контакты? Я хочу сказать, он говорил с тобой об этом?
— Да нет. Но я надеюсь, что у него были сексуальные контакты.
Эм-эл взглянула на бумажку.
— Были.
— Что это за бумажка? — наконец спросил Джон Саймс. — Кто звонил?
— С почты. Продиктовали телеграмму.
— От Жаклин?
— Да. Из Нима, Франция. Разумеется, она не знает, что Джек мертв. Телеграмма адресована ему. — По лицу Эм-эл вновь потекли слезы. Она поправила очки. — Я тебе ее зачитаю. «Сын с двойным гражданством весом семь фунтов и две унции, родился в десять тридцать утра по местному времени. Вылитый ты. Присылай футбольный мяч. Будем в Гриндаунсе в следующем месяце. Готовься к встрече. Все хорошо, все счастливы. Мы оба любим тебя, папа». — Эм-эл промокнула платком щеки и нос. Подписано: «Жаклин».
Ежегодно вырубаются миллионы акров леса….
— У Джека родился ребенок? — спросил Джон Саймс.
— Похоже на то, — Эм-эл вновь взглянула на листок. — Чуть ли не одновременно с его смертью. Который у нас час, когда во Франции половина десятого утра?
— У Джека ребенок… во Франции. — Взгляд Джона вновь остановился на шкафу с оружием.
— Как мы скажем девочке… — Эм-эл сняла очки, закрыла лицо руками, зарыдала в голос. — Я не знаю, что нам делать!
Джон все смотрел на шкаф.
… их значение для экологии всей планеты…
— Во Франции, — повторил Джон Саймс.
— Пойду наверх. — Эм-эл еще раз прочитала телеграмму, положила листок на стол. — Приму горячую ванну. А потом таблетку, из тех, что прописал мне доктор Крамер… Мы должны что-то решать. Сегодня ей не надо сообщать о случившемся… Ты идешь наверх?
Джон Саймс не ответил.
— Эти таблетки и для тебя тоже… Да… Мы — дед и бабка… — И Эм-эл вышла из кабинета.
Джон Саймс слушал, как его жена медленно поднимается по ступеням.
Потом встал. Достал из ящика стола ключ, которым и открыл шкаф с оружием. Взял с нижней полки обойму патронов и зарядил отцовский «винчестер».
— Кто там? — спросил Дэн Уитфилд из темноты спальни, когда в дверь постучали. — Джонатан?
— Я, — ответил Скайлар.
— Одну минуту. — Дэн включил лампу на прикроватном столике.
Моника уже вылезла из постели и надевала шелковый халат.
— Заходи. — То, что отец обычно ложится спать голым, Скайлара смутить не могло.
От холодного кондиционированного воздуха спальни по телу Скайлара пробежала дрожь.
Моника обняла сына.
— Я так рада, что с тобой все в порядке.
— Я тоже, — ответил Скайлар.
— Ты голоден? — спросила Моника.
— Сейчас мне не до еды. — Скайлар сел на кровать родителей. — Мне надо с вами поговорить.
— Пожалуйста, — кивнул Дэн.
Моника закрыла дверь спальни, чтобы из нее не уходил прохладный воздух.
Дэн сел, подложив под спину подушку.
— Может, мне позвонить Френку Мюррею, чтобы твой арест прошел в его присутствии?
— Сначала послушайте меня, — попросил Скайлар.
— Скайлар, это дело надо улаживать. Твоя мать и я перепуганы насмерть. Ты день и ночь бегаешь по лесам, рискуя получить пулю в спину. Мы не можем сомкнуть глаз, не знаем, что и делать…
— Папа, я думаю, что я уже все выяснил. Пожалуйста, выслушайте меня.
— Хорошо.
Моника тоже присела на кровать.
— Папа, по телефону ты сказал, что Джону Саймсу не нужно зарабатывать много денег, потому что его семья и так хорошо обеспечена.
— Совершенно верно.
— Правильно ли я понял, что миссис Эгги Черч, мать миссис Саймс, оставила много денег своим внукам, Джеку, Мэри Лу и Энди-Дэнди?
— Совершенно верно, — ответила Моника.
— Что значит «много»? — спросил Скайлар.
— Много, значит, много, — ответил Дэн. — Более чем достаточно.
— А миссис Саймс миссис Эгги ничего не оставила?
— Ей досталась собственность, — ответил Дэн. — Семейный дом. Квартал, примыкающий к площади Суда. Его Джон продал.
— Он хотел продать и дом, — добавила Моника. — Но Эм-эл ему не позволила.
— То есть если мистер Джон Саймс отчаянно нуждался в деньгах, получить он их мог только от своих детей, так?
— Что значит «отчаянно»? — спросил Дэн своего сына.
— Это значит, сэр, мистера Джона Саймса убьют, если он быстро не добудет денег.
У Моники вспыхнули щеки.
— Как такое может…
— Похоже, мистер Джон Саймс не занимается строительством. И не поставляет на стройки тяжелую технику. Похоже, его деловые поездки лишь предлог, чтобы уехать куда ему хочется и когда хочется.
— Но все эти годы он что-то да зарабатывал. — Дэн внимательно изучал лицо сына. — Хотя и не процветал.
— Главным образом он бывал в Пуэрто-Рико и Неваде. Джан-Тан напомнил мне, что именно в этих местах законом разрешены азартные игры. Может увлечение азартными играми превратиться в болезнь?
