— Что? — переспросила Сильвия.
— На пустыре. Неподалеку от Турина. Позвонили из полиции. Перед самым моим отъездом.
— Они нашли Менти? — Сильвия сразу ей не поверила. — Правда?
— Извините, — Энди поникла головой. — Мне не следовало говорить об этом за столом.
— Ты не испортила нам аппетита, — успокоил ее Флетч.
Сильвия заголосила по-итальянски, в какой-то момент даже перекрестилась вилкой, затем выстрелила в Энди залпом длинных вопросов, на которые та отвечала односложно. Когда же вопросы стали короче, Сильвия перешла на французский — язык логики. Ответы Энди, учившейся в Швейцарии, на французском стали еще короче.
Бормоча что-то по-португальски, Сильвия унесла тарелки из-под рыбы на кухню.
— Теперь моя очередь задавать вопросы, — подал голос Флетч.
— Из полиции позвонили, когда я уже уезжала. Они нашли тело в неглубокой могиле, вырытой на пустыре у самого Турина.
— Они уверены, что это твой отец?
— Его возраст, его рост, его вес. Они уверены. Смерть наступила примерно три недели назад.
— Понятно.
Сильвия вошла с тарелками для салата. На них зеленели горки консервированного горошка.
— О, горох, — хмыкнул Флетч.
— Салат! — поправила его Сильвия. — Хороший американский салат.
К гороху она добавила соли. С избытком.
— Мне представляется, что одна из вас, а может, вы обе должны вылететь в Италию, чтобы получить останки.
— Останки? — встрепенулась Сильвия. — Какие останки?
Энди заговорила по-итальянски.
— Об этом не говорят за обеденным столом, — быстро оборвала ее Сильвия.
— И я того же мнения, — поддержал ее Флетч.
— Анджела, почему ты не осталась в Италии, чтобы получить останки отца? — величественно вопросила Сильвия.
— Они потребовались полиции.
— Зачем полиции потребовались останки Менти?
— Они должны кое-что проверить.
— Что можно проверять на теле Менти?
— Они должны исследовать его зубы.
— Причем здесь зубы Менти? Он мертв! Какой смысл их исследовать?
— Это один из способов опознания трупа, Сильвия, — пояснил Флетч. — Тело пролежало в земле три недели.
— О. Если у тела окажутся зубы Менти, они скажут, что это — Менти?
— Совершенно верно.
— Ха! — Сильвия взмахнула вилкой. — У Менти не было зубов!
— Что?
— Менти носил вставные челюсти! У него не осталось ни одного собственного зуба, ни вверху, ни внизу.
— Это точно, — подтвердила Энди. — Как я могла об этом забыть.
— Они могут опознать труп и по вставным челюстям, — нашелся Флетч.
— Откуда вы все это знаете? — Сильвия пристально посмотрела на него.
— Полиция пообещала отдать нам закрытый гроб после того, как закончится опознание, — продолжила Энди. — Мы сможем похоронить его. Когда, не имеет значения. Официально мы его уже похоронили.
— Это ужасно, — вздохнула Сильвия. — Бедный Менти.
Что-то заскворчало на кухне, предупреждая, что на салате из гороха ужин не закончится.
— Ты успела переговорить с адвокатами? — спросил Флетч Энди.
— Да. Я позвонила мистеру Роселли. Он сказал, что это хорошая новость.
— Что твой отец убит?
— Мы знали, что он убит. В этом нас заверила полиция.
— Извини.
— Он сказал, что сможет огласить завещание после того, как получит из полиции соответствующий документ.
— Какой еще документ? — взорвалась Сильвия. — У нас их уже целая куча!
— Они должны провести опознание и подтвердить, что это труп Менти, Сильвия, — резонно заметил Флетч. — Нельзя оглашать завещание, не убедившись, что его автор умер.
— Как бы не так! — Сильвия вновь взмахнула вилкой. — Им просто понадобились зубы Менти! Поэтому мы получим закрытый гроб. Зубов там не будет! Они будут во рту какого-нибудь полицейского инспектора в Турине.
— Сильвия, на кухне что-то горит, — Флетч перевел разговор в другую плоскость.
— О-о-о, — она выскочила из-за стола и метнулась к двери.
— Знаешь, я очень устал, — признался Флетч, когда они остались вдвоем.
— Именно поэтому мы так хорошо обедаем.
— Мне следовало самому позаботиться о еде.
— Да. Следовало.
— Я даже подумать не мог, что Сильвия решится на такой подвиг.
— Я тоже.
Они получили по подгоревшей сосиске, разрезанной пополам и политой кетчупом.
— О, мой Бог, — вырвалось у Флетча.
— Что такое? — Сильвия вновь уселась за стол. Отличная американская еда. Хот дог.[20] С кетчупом!
— Перестань, Сильвия! — не выдержала Энди.
— Мы живем в Америке и должны привыкать к американской еде. Я здесь уже неделю. Так?
— Так, — кивнул Флетч.
— Мерзавец Роселли сказал, что написано в завещании Менти о моих картинах?
— Каких картинах? — спросил Флетч. — Никаких картин нет.
— Картины есть, — Сильвия так далеко наклонилась вперед, что едва не окунула одну грудь в кетчуп. — Мои картины, которые вы ищете. Если вы их не ищете, то что вы тут делаете? Если вы их не ищете, зачем прилетела сюда Анджела? А? Отвечайте мне, мистер Флетч.
— Кажется, мы собрались здесь, чтобы пообедать, — уклонился Флетч от прямого ответа.
— Роселли ничего не говорил о завещании, Сильвия.
— А я влюбился в Дженнифер Флинн, — возвестил Флетч.
К обгорелой сосиске он не притронулся. Как и к кетчупу.
Энди посмотрела на него, занеся нож и вилку над сосиской.
— Я думаю, вам обеим следует вернуться в Рим.
— Нет! — воскликнула Сильвия. — Я остаюсь здесь. Там, где мои картины.
Глядя на Сильвию, Флетч подсчитал, сколько часов ему удалось поспать после прибытия в Америку. Затем подсчитал, сколько часов он бодрствовал.
— Сильвия, картины в Техасе.
— В Техасе?
— В конце недели я и Энди летим в Даллас.
— Хорошо! Я тоже лечу.
— Хорошо! Мы все летим. Как одна семья.
Энди бросила на него испепеляющий взгляд.
— Мне представляется, ты никогда не пробовала техасской томатной приправы, — улыбнулся ей
