– Спасибо, – бросил я ей в спину.
Войдя внутрь, я обнаружил у одной кровати стакан с водой. Я осушил его и упал на кровать, чтобы снова отключиться и восстанавливать силы уже естественным способом.
Проснувшись, я попытался понять, какое сейчас время суток за пределами бункера. Под землей всегда теряется чувство времени. Рядом со мной посапывали еще двое, оставалось надеяться, что это Езус и Фил. Дверь в комнату была закрыта, но кнопка светилась зеленым – значит, активна и нас никто не запирал. Я сел на кровати, затылок уперся во второй ярус, пришлось согнуться в неудобной позе. Зеленый индикатор двери являлся единственным источником света, но, к своему удивлению, мне удавалось разглядеть контуры предметов. Обуви и оружия в пределах видимости не наблюдалось. Я вспомнил, где последний раз видел свой доспех, и решил забрать его. Сапоги должны были быть там же. Где я оставил пистолет, вспомнить не удавалось.
Поднявшись на ноги, я пошатнулся: закружилась голова. Подумалось, что еще один стимулятор не помешал бы, как и тарелка бобовой похлебки с куском мяса. Шагнув к двери, я зацепил ногой что-то металлическое, и грохот разбудил моих товарищей. Пошарив руками, я понял, что наши вещи и оружие сложены прямо на полу комнаты. Езус что-то промычал, а Фил пробормотал:
– Эд, слева от двери на уровне пояса должен быть выключатель.
Рядом с ярким зеленым огоньком электронного дверного замка я разглядел маленькую красную точку. Пошарил вокруг нее и щелкнул тумблером. Комнату тут же залил яркий свет продолговатых ламп дневного света. Одна из них не разгорелась до конца и ритмично моргала, раздражая глаза. Впрочем, первую минуту я простоял крепко зажмурившись: слишком неприятный и неожиданный переход для глаз. Судя по недовольным возгласам товарищей, их мучила та же проблема.
– Пожрать бы… – Фил как всегда быстро осваивался на новом месте.
Кое-как попривыкнув к свету, я принялся стал из общей кучи свое снаряжение и одеваться. Донесся голос Езуса:
– Надо позвать кого-нибудь. Здешних яйцеголовых отец неплохо кормит, так что и нам останется. Только оденусь. – Он попытался встать, и оказалось, что на его руку профессионально наложена тугая повязка, поэтому одевать его пришлось нам с Филом.
Когда все ремни были застегнуты, а обоймы проверены, мы вышли наружу. Перед глазами тянулся узкий коридор с дверями отсеков, подобных нашему. Коридор разветвлялся: справа он уводил неизвестно куда, слева вел к открытой комнате, где виднелись светящиеся мониторы, многочисленные клавиатуры и тумблерные панели. В здешней лаборатории был настоящий вычислительный центр, и он даже работал. Засмотревшись на техническую диковину, я даже не заметил сурового охранника в металлических доспехах с боевым дробовиком, стоявшего перед кабинетом.
Зато Езус уверенно двинулся к нему.
– Привет, парень. Я Езус Мордино-младший, если не узнал. Где тут можно плотно пожрать?
Похоже, охранник не очень хотел отвечать, но вопрос сынишки босса нельзя было оставлять без ответа. Только он обернулся в сторону открытой двери, как из нее раздался знакомый женский голос:
– Они уже проснулись. Мирон, отведи ребят в столовую, пусть их накормят. – Из кабинета выскочил мальчуган лет восьми-девяти и показалась лысая Сэнди. – Добрый вечер, точнее доброй ночи. Я надеюсь, вы пришли в норму? Сегодня утром я отправила человека в Нью-Рено, так что мистер Мордино знает, что вы живы и почти здоровы. Наверняка он ждет вас самих, но когда вам выходить, решайте сами. Учтите, что сейчас одиннадцать часов вечера.
– Сейчас нас волнует только еда. – Езус держался увереннее, чем в пустошах, разговаривал командным голосом, прекрасно понимая, что здесь он главный.
Мальчик-провожатый повел нас по бетонным закоулкам. Досадно, что мне не удалось пробраться в комнату где стоял компьютер, но охранник у двери для того и стоял, чтобы всякие пастухи браминов не совали нос в сложный процесс изготовления опасных наркотиков, отравляющих весь Запад.
По пути встретилась еще одна открытая дверь. Заглянув в нее, я понял, что это операционная, аналогичная той, в которой мы приходили в себя полтора десятка часов назад. На столах были разложены неприятного вида инструменты, пол был в багровых пятнах, а с мерзким запахом не справлялась мощная вентиляция.
Мы миновали еще один поворот, и за поднявшейся дверью увидели обеденный зал. Повеяло аппетитными ароматами. На столе было наставлено еды, которой хватило бы шестерым.
Мордино чувствовал себя хозяином и еще за едой принялся отдавать указания:
– Пойдем сегодня ночью. Дорогу я знаю, и она не такая опасная, как те косогоры, по которым мы скакали прошлой ночью. Времени на промедление у нас нет, надо рассказать отцу, что мы видели, и он примет нужное решение. Думаю, следует нанести удар по пещере Сальваторе и взорвать ее к чертям собачьим вместе со всеми, кто там спрячется.
Фил молчал – он был достаточно умным, чтобы понимать, что его главенство признается только в пустошах, поэтому легко подчинялся приказам юнца. Впрочем, это не остановило его от дискуссии:
– А ты не думаешь, что в ответ они нанесут удар по «Десперадо»?
– Сомневаюсь. Если б у них хватало на это сил, то давно бы это сделали.
– Не забывай, сегодня у них стало на один ящик энергетического оружия больше.
Езус не сдавался:
– Сальваторе слишком мало. Даже лазеры им не помогут. Вот если нападут их стальные друзья на вертящихся птицах, то, конечно, нам хана. Но этих суровых ребят пугают огни города, а значит Мордино победят.
Фил понял, что мальчишка хочет полномасштабной мафиозной войны, и решил подначивать дальше:
– А там и до Бишопа недалеко…
– С этим сложнее. У него немаленькие силы в городе, хотя, сдается мне, что и за пределами Нью-Рено что-то имеется. Может, не такое внушительное, как Конюшни, но серьезнее старой шахты с тремя десятками рабов. Бишоп сидит в своем казино и его не особо волнует передел города. Мы его не трогаем, и он нас не трогает.
Мне показалось, что сейчас Фил скажет что-нибудь вроде: «Вы не так сильны, чтобы его тронуть», но сдержался, ведь сегодня он работает на Мордино, так что лучше не ставить под сомнение их могущество. Поэтому он не стал продолжать спор:
– Посмотрим, что решит твой отец.
– Сейчас на войну он, может, и не пойдет, но когда-нибудь придет и мое время. Тогда я припомню Сальваторе вчерашние скачки по скалам. Этот инвалид у меня сам побегает как гигантский муравей по куче щебенки. – Езус поморщился, взглянув на перевязанную руку.
Внезапно Фил напрягся.
– Я подумал, – проговорил он, – о том, что сделают Сальваторе, узнав, что кто-то наблюдал за ними и их партнерами. О том, что мы не просто пастухи, они догадались, нарвавшись на мою мину. И Мордино, очевидно, попадают под подозрение. Также Сальваторе знает, что мы не добрались до города, ибо все пути его люди наверняка тут же перекрыли. Вывод один: мы ушли в Конюшни. И теперь нас наверняка ждет засада. Езус, сколько идти до города?
– Восемь часов. Если поторопиться – шесть.
– А тропа одна?
– Основная – да. Правда, есть еще пара обходных, мы ими пользуемся в сезон дождей.
Продолжая жевать, Фил принялся чертить вилкой в воздухе план наших дальнейших перемещений:
– Я думаю, надо пустить по основной дороге троих ваших людей, а мы пойдем по обходной. Ты знаешь места по тропе, где могли бы быть засады? Полагаю, не далее двух-трех часов ходу от города?
– Есть пара…
– Пусть ваши учтут это, когда пойдут в город. У вас ведь наверняка часто люди туда-сюда ходят. Вот пусть пройдут не по графику. Конечно, есть опасность их потерять. Но что для твоего отца важнее:
