Рука «Анклава»

Над головой у меня в дверной косяк ударил луч лазера. Запахло горелым деревом. Я ответил очередью. Раздался крик боли, и стрельба противников прекратилась. Я резко выглянул из кабинета и тут же спрятался обратно. В луже розовой биомассы, оставшейся от пятерых охранников, корчились двое. На лестнице больше никого видно не было, и я добил этих двоих одиночными выстрелами. Сняв с пояса еще две гранаты, я вытащил зубами чеки. Сейчас главное – подорвать обороноспособность бандитов и дать возможность якудза ворваться внутрь. Автоматные очереди за окном прекратились, нападающие теперь палили одиночными – патронов у них осталось не много.

Зато бандиты в баре на патроны не скупились. Помещение затянуло пороховым дымом. Уличный свет расцвечивался красными сполохами лазеров, лижущих стены домов, где засели якудза.

Я бросил, не глядя, гранату вниз. Первая просто напугает их и позволит мне сориентироваться для прицельного броска. Зеленый сполох окрасил на мгновение стены бара, но криков не последовало – значит, никого не зацепил. Сразу после вспышки я выглянул на первый этаж: бандиты прижимались к стенам, скрываясь от прицельного огня нападавших, простреливающих окна. Спуск по лестнице был перегорожен баррикадой из нескольких столов, за которыми засели стрелки – эти были готовы к моему нападению. Черное пятно на полу говорило о том, что моя граната разорвалась там, где было нужно, но бандиты успели отскочить от опасного места. Я столкнул один труп на лестницу и, прикрываясь им, дал с одной руки очередь в сторону оборонявшихся у окна. Зацепил двоих, но искры, высеченные пулями из доспехов, показали, что важные участки их тел поразить не так-то просто. Стрелки, притаившиеся за баррикадой, открыли по мне шквальный огонь. Я отпустил скобу второй гранаты, мысленно досчитал до трех и швырнул ее в стрелков. Криков боли я не услышал, но позже увидел, что взрыв, произошедший в воздухе, просто поглотил верхние части туловищ двух стрелков, оставив целыми только ноги.

За окном раздавались резкие команды и топот по асфальту подкованных сапог. Якудза перешли в наступление.

Закинув автомат за спину, я на удивление легко поднял один из трупов и швырнул его вниз по лестнице. Медики армии США работали на совесть, когда создавали «Психо». Следом швырнул еще одну гранату. Поднял второе тело и тоже отправил вниз. Перехватив автомат и разбежавшись, я прыгнул следом за трупом. Как раз в этот момент вспыхнула плазменная граната, и из вспышки появился я, поливая очередями всё, что попадалось на пути. Оборонявшиеся не ожидали такого напора, поэтому многие не успели оказать мне достойное сопротивление. Безгильзовые малокалиберные пули скорострельного автомата рвали плоть в клочья, проникали под доспехи, превращая тела в кашу. Правда, кто-то попал мне в живот, но пуля срикошетила от инопланетной пластины, вторая навылет пробила правое бедро, но повредила только мягкие ткани. «Психо» притупляла боль, поэтому ранения не помешали мне стрелять. «Г- 11» был чертовски скорострельным. Струи огня, вырывавшиеся из его ствола, не сильно отличались от лазерных лучей. Удивительно четкая балансировка оружия приводила к тому, что отдача лучше стабилизировала оружие и позволяла вести прицельный огонь очередями. В считанные мгновения я отметил нажатием спускового крючка каждого врага в пределах видимости. После попаданий моих пуль они уже не двигались. В правый бок ударила еще одна пуля, но я лишь слегка покачнулся, и продолжил уничтожать врагов.

Когда обойма иссякла, в пределах моей видимости никто не шевелился. Я слетел с лестницы и переместился в дальний угол здания, где меня не могли достать ни союзники из окна, ни Сальваторе. Барная стойка делила помещение на две неравные части: меньшую я уже зачистил, а бандиты, сидевшие в более просторной, были заняты штурмующими с улицы. Я швырнул гранату в стену, та, отскочив под углом, улетела за барную стойку, и после вспышки помещение огласилось новыми криками боли. Лежа за перевернутым столом, я судорожно перезаряжал автомат, а когда он был взведен в боевое положение, выглянул наружу. Из живых – никого. Я вогнал в руку иглу Суперстимпака и пополз к входу в подвал.

Тяжелый удар выбил входную дверь. Якудза использовали массивную парковую скамейку в качестве тарана. Снова загремел шквал очередей, лазерные лучи устремились в дверной проем, но мои союзники не были настолько глупы, чтобы атаковать в лоб. В следующую секунду раздался звон битого стекла, и мусорные баки выбили рамы нескольких окон. Один из них пролетел практически у меня над головой, но сейчас я уже не старался поддержать атаку якудза. Меня интересовал исключительно подвал. Разбежавшись, насколько позволял мне короткий коридор, я вынес своим телом дверь и вместе с ней покатился вниз по лестнице. Спуск был длинным, и когда я достиг конца, мое тело набрало значительную кинетическую энергию. Меня кинуло далеко вперед от лестницы, поэтому враги не успели точно прицелиться. Я увидел вспышку автоматной очереди, и волосы на голове опалил лазерный луч. Развернувшись в движении, я очередью успокоил автоматчика, но к стрелку с лазерным пистолетом развернуться не успел. На мое счастье он решил выторговать свою жизнь.

– Стоять!!! Или я убью его! – закричал охранник.

Он спрятался за человеком, привязанным к металлическому стулу, на голову которому был надет тряпичный мешок. Я огляделся. Помещение освещала тусклая электрическая лампочка. Больше боевиков в подвале не было, а по площади он был значительно меньше бара на первом этаже. Возможно, это было не единственное подземное помещение, но подробности меня уже не интересовали, когда я увидел скрюченную девичью фигурку на старом драном матрасе в углу подвала. Бандит фатально ошибся, решив, что его базу штурмуют Мордино, поэтому в заложники решил взять именно Езуса.

Для подтверждения своих серьезный намерений, боевик стянул мешок с головы пленника, и я увидел лицо своего старого знакомого.

– Еще одно движение, и ваш наследничек останется без головы!

Я поднял руки с автоматом.

– Успокойся. Я тебя понял.

Сейчас главное – убедить его, что меня действительно заботит отпрыск Мордино. Хотя ему тоже следует сохранить жизнь, чтобы гарантировать спокойствие Китти от семьи Мордино.

Езус затравленно озирался, глаз у него заплыл от побоев. Сейчас он выглядел не так бодро, как во время нашего похода в пустыню.

– Бросай оружие! – скомандовал боевик Сальваторе.

– Эд… – протянул Езус, узнав меня, и попытался улыбнуться опухшими губами.

– Молчать! – прервал его боевик. – А ты бросай оружие. Сейчас мы пойдем на улицу.

Стрельба с улицы уже не слышалась, бой продолжался внутри помещения.

– Тебе придется отвязать Езуса, не понесешь же ты его, – сказал я, продолжая держать автомат над головой.

Пусть думает, что это мое единственное оружие.

– Сначала ты бросишь автомат!

– Хорошо-хорошо, бросаю, – сказал я, при этом показав Езусу головой, что сейчас ему надо будет упасть на пол. Он вроде понял.

Я кинул автомат бандиту, в тот же момент Мордино качнулся на стуле и упал на бок. Сальваторе вскинул руки, чтобы отмахнуться от моего автомата, его лазерный луч резанул потолок, а я выхватил из-за пояса инопланетный пистолет и выстрелил в бандита. Тот едва успел вскрикнуть, пораженный неведомой энергией, и развеялся облаком пепла.

Удивленный произошедшим, Езус попытался высвободиться из пут, но не смог.

Я оглянулся, удостоверился, что врагов больше нет, и бросился к девочке, по пути подхватив свой автомат. У нее были связаны только руки, от испуга она сжалась и уткнулась лицом в грязный матрас.

– Китти, Китти, – я взял ее за плечо и слегка встряхнул, пытаясь привести в чувство.

Не выпуская из виду вход в подвал, достал из сапога нож, стал перерезать веревки на ее руках. Она не дергалась, пока ее руки не стали свободны. Затем она обернулась ко мне:

– Эд? А где мой папа? Он здесь? Ты ранен?

Не самый подходящий момент, чтобы рассказывать ей о гибели Фила, но оставлять в неведении ребенка тоже было нельзя.

– Он погиб в пустыне. Я пришел сюда вместо него.

Она замерла и прижала руки к груди. К моему удивлению, на ее глазах не появилось ни слезинки. Впрочем, она была в шоковом состоянии, и очередной удар перенесла спокойно.

– Мы пойдем к маме, – решил хоть как-то подбодрить ее я.