— Милдред Флеминг. Она секретарь у одного продюсера… или режиссера.
— О да… мисс Флеминг. Одну минутку, если позволите, — он что — то сказал в трубку стоящего рядом с его локтем телефона и взглянул снова на меня, вопросительно подняв брови:
— Мисс Флеминг интересуется, кто ее спрашивает.
— Льюис Арчер. Скажите, что меня прислала Мод Слокум.
— Кто прислал Вас?
— Мод Слокум, — это имя вызвало неожиданное эхо в глубине моего сознания.
Охранник снова побеседовал с телефонной трубкой и заулыбался.
— Мисс Флеминг скоро спустится к вам, мистер Армчер. Присаживайтесь, прошу вас.
Я не стал поправлять перевравшего мою фамилию охранника и уселся на собранный из хромированных железок стул в дальнем конце большого, просторного вестибюля. Я был в нем единственной живой душой по сю, мирскую, сторону от зеркального стекла. Стены же населяли небожители. Гигантские фотографии звезд и героев кинофильмов глядели на меня сверху вниз из нереального возвышенного мира, где каждый был молод и очень весел. Одна из кобылиц с выкрашенными в яркий цвет волосами напомнила мне о Мэвис; один из темнолицых молодых жеребцов мог быть Пэтом Ривисом, тщательно ухоженным и снабженным фарфоровыми зубами. Но Пэт настоящий был убит и даже не покоился под какой — нибудь плитой, Мэвис, скорее всего, до сих пор сидит в здании суда и беседует с адвокатами о поручительстве. «Хеппи — энд» различных киноисторий — это был такой же калифорнийский экспорт, как и огромные апельсины.
В вестибюль вошла невысокая женщина в огненной блузке. Зеркальная дверь захлопнулась за ней и автоматически защелкнулась на замок. Коротко остриженные черные волосы обрамляли маленькую головку женщины плотно, как слой китайского лака. Взгляд темно — карих глаз свидетельствовал о жизненном опыте, полном испытаний.
Я поднялся, чтобы поздороваться с ней. Она подошла быстро, движения ее были раскованны и нервно энергичны.
— Мисс Флеминг? Я Арчер.
— Здравствуйте. — Женщина протянула мне твердую, холодную руку. — А Эл сказал, будто ваше имя Армчер.
— Да, он так меня назвал вам по телефону.
— Я рада, что это не так. Отношение к человеку, впрочем, не зависит от имени. Режиссеры иногда меняют фамилии, если первая не принесла им успеха, но и последующие редко меняют репутацию, если она уже сложилась. — Темп ее речи примерно сто слов в минуту, произношение — будто диктует на пишущую машинку. — Эл сказал также, что вас прислала сюда Мод. Это так, или это еще одна из ошибок его произношения?
— Это не совсем так.
Сопровождавшая улыбку морщинка около ее глаз исчезла, и глаза эти посмотрели на меня сверху вниз и снизу вверх испытующе. Я был рад, что переоделся в чистый костюм по пути из здания суда. Взгляд изучающий и цепкий: и через пять лет она, я думаю, еще будет помнить расцветку моего галстука.
— Ну тогда… скажите мне, что вас сюда привело. И я, может быть, скажу вам, что меня это ни в какой мере не касается. Я очень занятой человек, братишка.
— Меня прислал сюда мой служебный долг. — О нет, только не это!
— Я частный детектив. До прошлой ночи я работал для Мод Слокум.
— И что же вы делали?
— Занимался расследованием. Некоего дела, ее касавшегося.
— Странно, что она ничего не сказала мне об этом деле. — Мисс Флеминг снова заинтересовал мой визит. — Позавчера я видела ее на ленче. А что случилось прошлой ночью? Она вас уволила?
— Нет. Она… успокоилась.
— Не понимаю вас.
Но она поняла. По моей интонации. Волнение нахлынуло на лицо, в ее темные, как чернила, глаза.
— Она совершила самоубийство, — сказал я.
Милдред Флеминг внезапно опустилась на край обитого зеленой клеенкой дивана.
— Вы не шутите?
— Нет.
— Но почему, почему же? Скажите мне ради Бога. — На ее глазах выступили слезы, угрожая наложенному толстым слоем макияжу. Она стерла их уголком смятого платка. — Простите меня. Я была очень привязана к бедной девочке. Еще со школы.
— Мне она тоже нравилась. Именно поэтому я и хочу поговорить с вами.
Мисс Флеминг порхнула к выходу — этакая маленькая колибри:
— Давайте перейдем на ту сторону улицы. Я угощу вас кофе.
В расположенной на углу улицы «дрог — стори» было абсолютно все, чему положено быть в американской аптеке, за исключением разве что лекарств. Газеты и журналы, кинопроекторы и трости, защитные очки от солнца, косметика, купальные костюмы — все это терпеливо ожидало, когда в дверях лавки появятся кинознаменитости. В глубине был и бар, вдоль стены тянулись столики, большинство которых пустовало в это дневное время. Милдред Флеминг скользнула за один из столиков и подняла два пальца, подзывая стоявшую у стойки официантку. Та подбежала, держа на подносе две тяжелые кружки кофе, и во всю засуетилась около моей соседки.
— Вот глупая, — сказала Милдред Флеминг, когда официантка убежала. Она думает, что я какая — то влиятельная особа. Больше в Голливуде нет влиятельных особ. — Она облокотилась на столик, отхлебнула кофе. — Ну а теперь расскажите мне о бедняжке Мод. Без кофе я не смогла бы этого вынести.
Я — то пришел к ней, чтобы самому получить какие — нибудь сведения, но… пришлось сначала рассказать ей то, что она должна была узнать. Что сделала вода с Оливией Слокум, что сделал огонь с Рианом, что сделал стрихнин с Мод. Я не стал рассказывать о Килборне и Мэвис, о том, что они сделали друг с другом.
Мисс Флеминг слушала меня спокойно, если не считать, что к концу рассказа ей понадобилось поправить свой макияж. Она не произнесла ни слова до тех пор, пока я не упомянул Надсона и не сообщил, что он выпроводил меня из города.
— Вам не следовало бы обращать слишком большое внимание на то, что он говорил. Могу вообразить себе его чувства. Не убеждена, что стоит вам знать о том, но…
— Надсон любил ее, это было заметно.
Я отыскивал слабые места в ее линии поведения. У большинства секретарш есть профессиональная слабость: они молчаливо накапливают информацию, но после того, как накопят ее в достаточном количестве, должны кому — нибудь ее сообщить.
Мисс Флеминг почувствовала себя уязвленной:
— Если вам уже все известно, зачем вы пришли ко мне?
— Я знаю крайне мало, мисс Флеминг. Я не знаю, кто утопил Оливию Слокум, почему Мод Слокум приняла стрихнин. Я пришел к вам, потому что вы ее самая близкая подруга. Я думал, что вы в праве знать, что произошло, и что вы захотите помочь мне выяснить все до конца.
Мои объяснения удовлетворили ее.
— Хорошо, я попробую вам помочь. Мод мне всегда доверяла. Могу сказать вам: у нее была очень трагическая жизнь. — Мисс Флеминг заказала еще кофе и продолжала:
— Раз уж речь зашла о ее свекрови… вы говорили, что Пэт Риан убил ее?
— Это версия Надсона, и большинство улик ее подтверждает. У меня была другая версия, я не смог пока ее подтвердить.
— Но вы не думаете, что Мод… — Глаза моей собеседницы сверкнули угольком.
— Нет.
— Я рада. Каждый, кто знал ее, мог бы сказать, что она никого и пальцем не тронет. Она была кротким созданием. Несмотря ни на что.
— Несмотря ни на что?
