Лампсон окинул взглядом вестибюль, словно пытаясь обнаружить похищенную женщину или по крайней мере какие — то ее следы. Вестибюль уже почти опустел. Посетители разошлись, а больные исчезали в дверях, словно призраки после крика петуха.
— Как имя женщины?
— Лорел Рассо.
Лампсон вдруг схватил меня за руку:
— Рассо?
— Да.
Он сжал мне запястье еще сильнее.
— Это была фамилия погибшей женщины.
— Той, о которой говорил Нельсон?
— Да. Ее звали Элли Рассо.
Мы сидели друг напротив друга, словно зеркальные отражения. Я покрутил рукой, словно напоминая, что она в его тисках. Он отпустил меня, словно вдруг обжегся.
— Вы не записывали ваши разговоры с Нельсоном, доктор?
— Делал кое — какие заметки.
— Можно на них взглянуть?
— Они носят частный характер.
— Я понимаю. Я не собираюсь их уносить. Мне бы только взглянуть.
Он колебался. Я сказал:
— Помните: пропала женщина. Она, вероятно, в руках опасного человека. Это важнее, чем соблюдение интимных секретов мертвеца.
Лампсон быстро кивнул головой и сказал:
— Пойдемте в мой кабинет.
Я пошел за ним по коридору. Больничная атмосфера делалась все удушливей. Видавший виды металлический стол в кабинете Лампсона был завален бумагами. Порывшись, он извлек из груды желтый листок, на котором он написал карандашом:
Ее звали Элли Рассо. Я хотел на ней жениться, но она настроилась против меня. Я стал за ней следить. Однажды я подсматривал через ставни, как они этим занимались, и не выдержал. Я совершил ужасный поступок. Я просил Всевышнего простить меня, но он не простил. Он повредил танк, и корабль загорелся, и с тех пор я живу в аду.
Некоторое время мы с Лампсоном помолчали. Маленький кабинет был густо населен призраками прошлого.
— Что, по — вашему, он с ней сделал? — спросил я.
— Он чувствует себя виновным в ее смерти. Но возможно, он не совершал того, за что себя винит. Иногда люди типа Нельсона чувствуют себя совершившими преступление только потому, что понесли суровое наказание.
Глава 32
В доме Тома Рассо горел свет. Я постучал в дверь, и вскоре послышалось шарканье ног. Дверь слегка приоткрылась.
Сначала мне показалось, что в проеме возникло лицо Тома и что оно в глубокой печали. Затем я понял, что это лицо старика, который просто очень похож на Тома. Я спросил:
— Том дома?
— Зачем он вам?
— По делу.
— По какому?
Если бы он был помоложе, его короткие вопросы прозвучали бы грубо, даже враждебно. Но я понял, что за ними скрывается тревога человека беззащитного.
— Я частный детектив, помогаю Тому найти его жену. Вы не знаете, где он сейчас?
— Он должен был куда — то подвезти свою кузину.
— Не в Редондо — Бич?
— Кажется, он упоминал Редондо. Он попросил меня побыть здесь — на всякий случай. Но он должен был уже давно вернуться.
— Вы его отец?
— Да. — В его темных глазах мелькнуло удовольствие. — Мы всегда были похожи. Многие нам это говорили. Не хотите ли зайти? Том будет с минуты на минуту.
— Да, я его подожду. У меня для него есть кое — какая информация.
Он провел меня в гостиную, и мы сели друг напротив друга. Это был вполне красивый старик лет семидесяти, с копной седых волос. На нем был недавно отутюженный темный костюм.
— Информация о его жене? — осведомился он после долгой вежливой паузы.
— О жене и о матери.
Он вздрогнул и уставился на свои руки: они были слегка деформированы и в них глубоко въелась черная пыль.
— Я ведь был женат на матери Тома.
— Что с ней случилось, мистер Рассо?
— Ее застрелили в этом доме, когда Том был совсем маленьким. — Он тревожно взглянул на меня. — А что, Том о ней спрашивал?
— Сегодня утром она приснилась ему…
— Что он говорил? — мистер Рассо подался вперед, не сгибая спины.
— Ничего такого… А он знает, что с ней произошло?
Старик покачал головой.
— Когда — то знал, но потом забыл. Я сделал все, чтобы он забыл. Наверное, в этом моя ошибка. Как раз я думал об этом сегодня. Когда сын сегодня заехал за мной в санаторий, я с трудом его узнал. Раньше он был такой веселый, жизнерадостный. Но если я и ошибся, то хотел как лучше. Тогда ему было пять лет. Я думал, это пройдет для него бесследно. Я надеялся, мы сможем опять приехать сюда и начать все сначала. — В его голосе и взгляде было глубокое разочарование.
— Приехать сюда — откуда, мистер Рассо?
— Из Бремертона, штат Вашингтон. Все началось во время войны. Я поехал в Бремертон работать на верфи. Я сдал этот дом другим людям и взял с собой Элли и маленького Тома. Но они там пробыли недолго. Элли решила уйти от меня. Они с Томом вернулись в этот дом и прожили тут около года, а я жил в Бремертоне.
— Когда вы вернулись?
— Только после смерти Элли. Меня вызвали сюда, когда нашли ее труп. Я, кажется, говорил вам — ее застрелили.
— Где же они нашли се, мистер Рассо?
— На полу в задней спальне. — Он махнул тяжело в сторону комнаты, где Тому сегодня снился кошмар, где он снова превращался в маленького мальчика.
— А где был Том?
— С ней. Он провел какое — то время совсем один. В полиции мне сказали, что они обнаружили ее труп через несколько дней после смерти. — В его глазах заблестели слезы. — Когда Тому стало нечего есть, он пошел к соседям. Не спрашивайте, почему он не сделал этого раньше. Не знаю. Наверное, боялся. Знаете, как устроены дети. Они боятся, что их будут ругать за все, что случилось.
— Вы с ним говорили об этом?
— Мало. Я решил не ворошить прошлое. — Он смахнул слезы пальцами, сначала с одного глаза, затем с другого. — Может, вы скажете, что я допустил ошибку, оставшись жить в этом доме с Томом. Но я
