ценный подарок в виде сертификата, на котором красуется портрет президента Гамильтона и стоит персональный автограф секретаря нашего казначейства. Видишь?
И я достал из бумажника десятидолларовик.
— Ты говоришь, Лью, как будто читают программу по радио. Даже две программы сразу, так у тебя все перемешано.
— За то, чтоб занять пять минут личного времени Мориса, из отведенного на сон, я предлагаю десять долларов наличными. Два доллара в минуту, сто двадцать в час. Покажи мне кинозвезду, которая получает девятьсот шестьдесят долларов за восьмичасовой рабочий день.
— Ну ладно, — с сомнением протянула Хильда, — раз тут замешаны деньги… Магазин, торгующий пластинками, отчисляет пятьдесят процентов «Квартету Бетховена»… А если Морис не знает ответа?
— Он знает все ответы, разве не так?
Она совершенно серьезно произнесла:
— Иногда я думаю, что так оно и есть. Он знает слишком много, и, видно, это высасывает из него энергию.
Хильда немного отодвинула штору, тонкая полоска света из прихожей проникла в спальню, которая была и гостиной. Я увидел, что пол усеян газетами, стены завешаны полками, ломящимися от книг и катушек с магнитофонными записями. Самой выдающейся деталью в спальне — гостиной были рога огромного животного, возвышавшиеся над комнатой и жизнью ее обитателей. Напротив окна на непокрытой койке спал, спиной кверху, Морис, щуплый черноволосый мужчина в пижаме, свет мгновенно его пробудил. Он перевернулся на спину, тут же сел, свесив с койки ноги и моргая глазами. Его глаза, широко раскрытые, напряженно пытались рассмотреть, что происходит рядом. Уставились на то место в пространстве, которое занимала моя персона, стараясь сфокусировать взгляд и — без очков — ничего толком не различая.
— Сколько времени? Кто это?
— Около девяти часов, дорогой. Лью пришел задать тебе один вопрос.
Хильда протянула мужу очки, взяв их с полки над кроватью.
— Боже мой, так рано?
Ночной репортер отказался глядеть на меня. Обхватив свои плечи, он принялся раскачиваться и стонать.
— Извини, Морис, я отниму у тебя всего минуту. Можешь ли ты дать мне адрес Уолтера Килборна? Его нет в телефонном справочнике. Я знаю только номер его машины, но этого мало для моего дела.
— Никогда о таком человеке не слышал…
— За десять долларов, дорогой, — мягко вмешалась Хильда. — Если ты не осведомлен, где живет Килборн, то так и скажи человеку. В моем представлении Килборн — это большие деньги, и он муж самой красивой женщины в городе. Разве нет, дорогой?
— Десять миллионов долларов. Не знаю, большие это деньги или не очень? — произнес обиженно Морис. — Что же до миссис Килборн, то… пепельные блондинки не в моем вкусе. Мои эстетические склонности требуют ярких красок. — И Морис взглянул на жену с восхищенной улыбкой.
— Дурачок. — Хильда уселась рядом на койку и взъерошила на затылке его жесткие волосы.
— Если Мэвис Килборн была бы такой красавицей, как ты говоришь, ее фотографии обязательно мелькали бы повсюду, разве нет?.. Хотя нет, нет, ведь она замужем за Килборном.
— За Килборном или десятью миллионами долларов?
— Больше, чем десятью. Прикинь — ка. Пятьдесят один процент пая Компании Тихоокеанских Очистительных Заводов, при текущей котировке их акций… о — о–о, представьте — ка себе это.
— ПАРЕКО, Компания Тихоокеанских Очистительных Заводов, — повторил я медленно и отчетливо, подумав об утонувшей женщине. — Мне казалось, что его бизнес связан с прокатом такси.
— У него есть такое заведение в Глендейле… Вообще, он запустил руку во все, во что только можно, но ПАРЕКО — его конек. Раньше они занимались нефтяными разработками в Нопэл — Велли. — Морис зевнул и склонил голову на широкое плечо жены. — Все это нагоняет на меня скуку, Лью.
— Продолжай, продолжай, ты выдаешь информацию почище справочного бюро. Где он живет?
— В Велли. — Глаза Мориса были закрыты, и Хильда материнским жестом слегка щелкнула его по лбу. Там целые досье. — Стэффордшир — Истейтс, один из тех районов, куда надо выписывать специальную визу. Я попал туда на одну виллу на вечер в честь Четвертого июля. Почетным гостем у них был Сенатор.
— Соединенных штатов или штата?
— Соединенных Штатов, конечно. Сенаторов всяких штатов у них там пруд пруди.
— Демократов или республиканцев?
— Какая разница?.. Разве я уже не заработал свои десять долларов, а, собиратель мозгов? Хозяин потогонной фабрики?
— Еще один вопрос, интеллектуал с ночной улицы. Откуда у Килборна появились деньги?
— Я что — Бюро контроля внутренних доходов? — Морис собрался было пожать плечами, но рассудил, что для этого деяния потребуется много усилий.
— Ты знаешь то, чего не знают они.
— Я ничего не знаю. Все, что я слышал, — только слухи. Ты толкаешь меня на клевету, возмутитель ночного спокойствия законопослушных граждан. — Морис, сейчас ты ведешь себя не очень хорошо, — мягко сказала Хильда.
Я повторил вопрос:
— Деньги. Откуда они появились?
— Деньги не растут на деревьях. — Морис подавил зевок. — Я слышал: во время войны Килборн разнюхал, что было бы недурно покрутиться на черном рынке автомобилей в Детройте. Потом он бросился сюда, чтобы законным путем вложить в серьезное предприятие деньги, пока их кто — нибудь по закону же у него не отобрал. Теперь он почтенный калифорниец, влиятельный владелец ценных бумаг, и его виллу посещают политики. В дальнейшем на меня не ссылайся, это всего лишь слухи. Может быть, он сам распространяет их, чтобы таким образом прикрыть нечто худшее… что могло бы сейчас прийти мне в голову.
С мечтательной улыбкой Морис оглядел спальню — гостиную и сидя заснул.
Сняв с его носа очки, Хильда уложила на постели мальчишеское мело мужа. Я протянул ей десятку и направился к выходу.
Она пошла за мной.
— Заходи днем, Лью, мы получили из Парижа новые записи Штрауса.
— Приду, когда улучу свободную минутку. Сейчас я должен ехать в Неваду.
— Серьезная поездка?
— Да вроде бы.
— Это где живет Сью, правда? — Ее полное лицо просияло. — Ты собираешься с ней помириться?
— Нет. Я еду по делам.
— Я таки верю, что вы вернетесь вместе. Вот увидишь.
— Дно в ведре провалилось. Даже все королевские мастера, вместе взятые, не смогут заделать такую дыру.
— О, Лью. — Казалось, она вот — вот заплачет. — Вы были такой прелестной парой…
Я похлопал ее по руке.
— Ты милая и хорошая, Хильда.
Морис застонал во сне. Я вышел.
Глава 14
С шоссе, ведущего в сторону Стэффордшир — Истейтс, издали видна медная таблица — указатель, прикрепленная к каменной арке, — сквозь нее новая асфальтовая ветка поворачивала от главной дороги
