различимой на темном полу ровной линии. Прочерченная чьей-то рукой, она тянулась, словно путеводная нить, направляющая заклинателя к следующему канделябру. И тут я разглядел, что линий этих несколько и все вместе они составляют правильную пентаграмму.
– Стоять! – Я ринулся к Джуисону и резким ударом выбил из его рук свечу.
– В чем дело? – притворно сощурившись, спросил нахальный злоумышленник.
– А ну-ка заткнись, – гаркнул я, – хватит делать вид, будто не знаешь, в чем дело. Лучше ты мне объясни, что ты хотел сейчас сделать?
– Я? – Норман Джуисон был сама невинность. – Совсем ничего, просто хотел осветить эту комнату.
– Ага, осветить концы пентаграммы, ты что же, думал, я не замечу их? – Тут я почувствовал, что больше не могу сдерживаться, и схватил заклинателя за ворот. – Или ты сейчас же отдашь мои вещи, или я запалю тебя вместо одного из этих канделябров. Понял меня?
– Понял, – незамедлительно откликнулся Норман Джуисон. Похоже, когда его припирали к стенке, он соображал гораздо лучше, – вон тот сундук возле стены, в нем мы и храним вещи, пока не наступит время для совершения ритуала.
– Ладно, – проворчал я, отпуская его ворот, – сундук заперт?
– Конечно, нет, от кого мы будем запирать его здесь, в этих священных стенах. – Он, как мне показалось, с грустью посмотрел на оставшийся незажженным канделябр. – Здесь воров нет, – и поправился: – не было до вашего появления…
Я кинулся к сундуку и откинул тяжелую крышку. Как и сказал Норман Джуисон, все мои вещи аккуратно лежали здесь, дожидаясь, пока их законный владелец явится за ними. Я схватил шляпу и нахлобучил ее на голову, потом увидел, как блеснула под ней массивная серьга – вдел серьгу в ухо, нацепил на палец перстень убитого мною бандита, привесил к поясу Мордур, накинул на плечи пурпурный плащ и щелкнул застежкой с фальшивым самоцветом. Остальную одежду я взял под мышку: она, конечно, была мне необычайно дорога, но не переодеваться же прямо тут. Увлеченный воссоединением с фамильным мечом, я совсем забыл о Нормане Джуисоне, а когда внезапно вспомнил о зловредном заклинателе и обернулся, было уже слишком поздно. Джуисон с мерзкой усмешкой на лице подносил лучину к канделябру.
– Настал твой последний час, Дарт Вейньет, – торжественно проговорил заклинатель, – прощайте, ваша светлость, – он расхохотался.
В то же мгновение свечи вспыхнули ярким огнем, пентаграмма на полу запылала ярким светом, линии засияли и по ним забегали быстрые фиолетовые огоньки. Вспышка огня вдруг возникла внутри пересечения линий, а когда яростное пламя схлынуло, перед нами предстал коротконогий незнакомец с лицом красным, как задница юного свинога, и маленькими черными рожками на покатом морщинистом лбу. Вид у него был самый жалкий, на длинном носу росли волосатые бородавки, а тоненькие ручки свисали почти до пола. Колени у него были вывернуты наружу, а оттого ноги представляли собой неправильный овал, к тому же одна была намного длиннее другой.
– Ничего не понимаю, – раздосадованно проговорил Норман Джуисон, он явно ожидал увидеть внутри пентаграммы кого-то другого, – а где ужасный Ваакхмерит, демон повиновения усопших?
– Ваакхмерит, Ваакхмерит, – проворчал маленький пришелец и почесал шишковатую голову, – нету больше вашего Ваакхмерита, он теперь по другому ведомству работает, пострадал от одного чернокнижника, Оссиана – не слышали такого? – еле ходит теперь Ваакхмерит. Я за него. Дундель меня зовут. Друзья Щелчок называют.
– Ты? За него? – Казалось, Норман Джуисон не может поверить своим глазам. – Но ты же коротышка какой-то. Посмотри на себя…
Малыш принял самый рассерженный вид, он сложил руки на груди и сверлил заклинателя яростным взглядом. В волосах его появились маленькие искорки, а между пальцев отчетливо засветились языки пламени.
– Не зли меня, старикашка, – сказал недавно вступивший в адскую должность Дундель, – говори, зачем позвал?
– Этот, – Норман Джуисон сплюнул на пол и ткнул в меня пальцем, – пришел сюда, чтобы ограбить лабораторию. Я хочу, чтобы ты немедленно убил его.
– Этим я не занимаюсь, – маленький демон решительно покачал головой, – в крайнем случае, могу кого-нибудь припугнуть, щелкнуть по носу, но убийства, увольте, не моя специализация…
– Что?! – вскричал заклинатель. – Что я слышу?! Это немыслимо! Подайте мне тогда Ваакхмерита, я хочу Ваакхмерита! – Он затопал ногами и принялся яростно кричать на демона, из его рта с каждым новым проклятием вылетали целые фонтанчики слюны и, издавая шипение, осаждались на раскаленном полу.
– Скажи еще спасибо, старикашка, что на место Ваакхмерита меня поставили, а не кого-нибудь другого, – рявкнул демон. Его левая конечность вдруг вытянулась, чудовищно разрослась, метнулась к Джуисону, и здоровенный указательный палец так щелкнул заклинателя по носу, что даже до меня донесся сухой хруст, это сломался костистый старческий нос.
Друзья не зря зовут маленького Дунделя Щелчком, обрадовался я.
Заклинатель пронзительно завизжал, замахал руками, бухнулся на пол и приложился о камни костлявой задницей. Маленький демон зыркнул на меня и погрозил пальцем:
– С тобой еще увидимся в Пределах…
– Надеюсь, это шутка, – откликнулся я, но он меня уже не услышал, потому что исчез в клубах черного дыма и языках бордового пламени.
Пентаграмма на полу стала медленно меркнуть, вместе с ней угасали свечи на канделябрах, вскоре вокруг наступил кромешный мрак. Причитания заклинателя вдруг резко смолкли, пугающая тишина опустилась на святилище. Я вытянул перед собой руку и пошел к лестнице. Где-то неподалеку послышался подозрительный шорох, я замер. Что может прийти в голову темному заклинателю? Они же все совершенно безумны. Он может, например, неожиданно опустить мне на голову канделябр, а может подкрасться и закричать на ухо какую-нибудь тарабарщину, так что я совсем оглохну. Надо же, как с демоном повезло. Такой приятный, молодой демон, и поведения самого достойного. Похоже, новое поколение, подрастающее в Нижних Пределах, будет во всем превосходить старое.
