У истоков Руси: меж варягом и греком

не отражены в оригинале текста. И ужаснувшийся переписчик добавляет от себя перечень современных ему народов. Поскольку таковых он лично знает мало, перечень получается недлинным, зато политически грамотным, возглавляемым уже не традиционной чудью, а ляхами: «Ляхи же и пруссы, чудь сидят близ моря Варяжского». Географически более подкованным оказывается другой доброхот-переписчик, который расширяет коротковатый список: «Потомство Иафета также: варяги, шведы, норманны, готы, русь, англы, галичане, волохи, римляне, немцы, корлязи, венецианцы, фряги и прочие». Этой второй добавке мы уже уделили внимание на закладке «Потомство Иафета». К этому еще можно добавить, что наш «редактор», конечно, знать не знает античных римлян. Для него римляне — это ромеи, то есть византийские греки, а волохи — это влахи, то есть современные ему румыны. Поэтому мы с тобой, мой уважающий себя читатель, не будем уподобляться доморощенным шерлокам холмсам и делать далеко идущие выводы о невозможности идентификации римлян и волохов на основании этой вставки.

Между тем именно с древними румынами-влахами связано другое возможное измышление загадочного этногенеза славян в «Повести».

Среди многочисленных наследников латыни особняком стоит румынский язык. Несмотря на сильное славянское влияние в лексике, в целом он сохранил гораздо больше оригинальных черт народной латыни, чем другие романские языки, включая итальянский. Самое главное, в нем совершенно не ощущается влияния германских языков. Это парадоксально, учитывая, что самые разнообразные германцы — бастарны, скиры, лугии, вандалы, готы, гепиды и герулы — отирались на территории современной Румынии и Молдавии минимум 600 лет, с I века до н. э. по VI век н. э., пока не были вытурены оттуда лангобардами, то есть опять же германцами!

Подобно тому, как русские историки поделились на норманистов и антинорманистов, в среде румынских и венгерских историков давно враждуют два лагеря: автохтонисты и иммиграционисты. Первый лагерь, условно румынский, поскольку на него опирается румынской официоз, безапелляционно утвердил, что румыны непрерывно жили на нынешней территории их обитания и исторически прямо восходят к романизированным гето-дакам. Соответственно шестивековое «германское иго» они попросту игнорируют. Второй лагерь, условно венгерский как отражающий государственную позицию Венгрии, заключил, что после бегства римской администрации из Дакии и Мезии в 271 году с ними страну покинули и все ее жители, после чего опустевшие земли колонизовали сначала германцы, а потом по очереди славяне и венгры. Бывшие же обитатели Дакии и Мезии выжили где-то в глухих горах, поэтому избежали онемечивания, сохранили разговорную латынь и вернулись на территорию Румынии и Молдавии только в X веке, когда германцев там уже не было, поэтому потеснили они только славян и венгров.

Я бы двумя руками поддержал позицию иммиграционистов, которая в целом выглядит, на мой взгляд, разумнее, но при одном условии. Вернуть бы прятавшихся глубоко в неведомых горах и говоривших на вульгарной латыни аборигенов домой на пару-тройку веков пораньше, и тогда все сойдется! Эти мигранты, романизированные даки, вернувшиеся на берега Дуная до венгерского вторжения и потеснившие уже по- хозяйски усевшихся там славян, были бы прекрасными волохами «Повести»! Увы, археология об этом молчит.

— Бэрримор, как ты относишься к румынским иммиграционистам?

— Иммигра?.. Как к любым иммигрантам, сэр.

— То есть?

— Я стараюсь их не замечать. Понимаете, не то, чтобы я был шовинистом, но…

— Понимаю, и не надо оправданий.

Черт с ними, с иммиграционистами. В своем нежелании замечать иммигрантов Бэрримор не одинок. Румынские археологи упорно «не замечали» никаких «исторических иммигрантов» на территорию Румынии, в первую очередь германцев, так же, как советские археологи «не замечали» скандинавских «иммигрантов» в Старой Ладоге. С Чаушеску шутки были плохи, да и теперь официальная румынская историческая наука никак не может сойти с рельсов, проложенных автохтонистами. Но самое грустное, что их венгерские оппоненты-иммиграционисты тоже не заинтересованы находить следы возвращения романизированных даков ранее X века! Позже — пожалуйста, ведь в этом случае влахи пришли на земли, уже заселенные венграми, и посему претензии Венгрии на Трансильванию исторически оправданы. А если влахи вернулись на историческую родину до X века, то Трансильвания исторически по праву принадлежит Румынии. В итоге никто не заинтересован копать глубже и искать в румынской и венгерской земле следы каких бы то ни было иммигрантов VI–IX веков, особенно славянских, которые в равной мере мешались бы обеим сторонам.

Измышление о «Великой Эстонии»

— Бэрримор, как далеко на восток, по-твоему, может простираться Эстония?

— Что простираться, сэр?

— Извини, я опять забыл, что тебе надо по-английски! Estonia…

— Хм!.. Может быть, до Урала?

— ???

— Простите, сэр…

— Бэрримор, ты читал «Повесть временных лет»?!

— Я читаю исключительно «Таймс». По вторникам.

— А с чего тогда ты взял, что Эстония тянется до Урала?

— Может быть, я все же плохо расслышал? — В голосе Бэрримора появляется беспокойство. — Вы ведь говорили о Восточных Камнях³⁹, не правда ли? Полагаю, самые восточные камни Европы — это Уральские горы?

— Но почему именно Европы?

— Сэр, — теперь в голосе Бэрримора звучит уже неподдельный ужас, — не будете же вы спрашивать меня об Азии?

Не буду, Бэрримор, не буду — только азиатской чуди нам еще не хватало! А вот на Урале какую-то чудь вроде бы и впрямь знавали…

Еще в своем авторском расследовании «Русь и снова Русь»⁴⁰ я высказывал подозрение, что в наших представлениях о летописной чуди как предках эстонцев что-то не так. Эти подозрения небеспочвенны.

Первые сведения об эстиях I века н. э. мы находим у Тацита, который относит их к свебам, то есть древним германцам⁴¹, но отмечает кельтские черты в языке и обычаях и помещает на крайнем востоке германского ареала у берегов Балтики. На карте Тацита земли эстиев показаны в районе современного Калининграда, но это самый верхний правый угол карты, поэтому установить северные и восточные границы расселения эстиев по Тациту невозможно. Не помогает и современник Тацита Плиний Старший, который ограничивается общим замечанием, что из земли эстиев начинается знаменитый Янтарный путь. Потенциально эстии действительно могли занимать сколь угодно большие пространства от Пруссии до Ледовитого Океана.

Итак, римские историки начала нашей эры согласно утверждали, что в их времена на территории Пруссии обитали древние германские племена. Ничуть не оправдывая шовинизм и экспансионизм в любом виде, допускаю как факт, что исторические претензии Германии на Пруссию основывались именно на карте Тацита. В дальнейшем эсты как обитатели балтийского побережья вблизи Финского залива достаточно регулярно встречаются и в наших летописях, и в скандинавских документах, но без каких-либо уточнений их этнической принадлежности. Наконец, в историческое время эсты вошли уже как финно-язычный народ, каковым и остаются современные эстонцы.

Считается, что германцы заселили южную Скандинавию задолго до Рождества Христова. В III–II веках до н. э. германские виндильские племена переселяются из Скандинавии на юго-восточное побережье Балтийского моря, вытесняя оттуда тамошних обитателей ругов, тоже германцев. Недаром все побережье Балтики на карте Тацита сплошь германское. Плотному германскому заселению юго-восточной Прибалтики есть хотя и косвенное, но весьма убедительное подтверждение — мощная волна гото-гепидской эмиграции