среднестатистической внешностью охотно взяли бы в разведку, но только рост у Кости подкачал и, как потом выяснилось, характер – никакого внутреннего стержня. А еще Константин оказался бестактным и невнимательным. В конце прогулки он привез всю компанию в дом к своим родителям. Дом деревянный, с огородом и удобствами на улице. Во дворе огромная овчарка без поводка, исправно стерегущая вверенную ей территорию. На время, пока они рысью пробегали от калитки до входа в дом, Костя запер ее в гараже. Потом выпустил. В доме их встретили Костины родители и рыжий кот, который сразу поспешил скрыться из виду. Родители последовали примеру кота и тоже удалились. Небольшая гостиная, стол, за деревянной стенкой слышен родительский полушепот, от чего делается неловко: приехали гости и потеснили хозяев, вынудив пережидать их визит за стенкой и шептаться. Лиза была не из робкого десятка, но и она стушевалась. Все, на что ее хватило, это попросить Константина организовать чай. Мама услышала и тут же стала передавать чашки из-за стены. Помощь ей не потребовалась. Кухонька была в коридоре размером метр на метр, и двое там не помещались. Разлили чай, перекусили печеньем и пряниками, немного освоились. Но неловкость не проходила. Пойти хотя бы руки вымыть, но неудобно, потому что не знаешь, куда идти, и главное – дом все слышит, каждое произнесенное слово и каждый вздох. И родители за стеной, которых вроде бы и нет, потому что их им не представили. Бродить по чужому дому неудобно, а еще неудобнее оказаться на пороге спальни и обнаружить там хозяев дома. «Здрасте. Мы к Косте приехали. Ну, мы пойдем», и боком оттуда, боком. Спросить у Кости – тоже неудобно. Потому что, во-первых, дом все слышит, а во-вторых, с Костей познакомились всего пару часов назад и еще ни о чем не успели поговорить, только обменялись общими, ничего не значащими фразами.
Костя не был Лизкиным поклонником. Тут все честно – Тома ни у кого его не отбивала. Тогда, сидя в гостиной его родительского дома, она подумала, что Костя как мужчина ее заинтересовать не может. Она тогда еще не имела привычки при первой встрече оценивать парней – подойдет ей или нет. А этого почему-то оценила. Мало того что он «никакой», так еще добило это его невнимание к гостям. Томиле нравились высокие мужчины, подсознательно они воспринимались ею как защитники, а из хлюпиков защитники никудышные. Хотя вроде бы защищаться и не от кого – на дворе двадцать первый век и разбойники по лесам не шастают, но ей все равно нужен был защитник. С ним приятнее и в глубине души чувствуешь спокойствие. В общем, на первый взгляд, Константин отнюдь не был мужчиной ее мечты. Да и на второй тоже. Костя раскрывался постепенно, обволакивая комплиментами в телефонных разговорах, подкупая букетами на свиданиях и нежностью взгляда серых глаз. Томила из-за этой нежности его и полюбила, когда, вернувшись вечером после прогулки с ним по парку, засыпая, лежала в постели и вспоминала свет его глаз. Вспоминала, как они стояли у раскидистого тополя, и Костя неотрывно на нее смотрел. От этого его взгляда исходила теплая волна влюбленности, которую невозможно подделать и которая способна растопить сердце. Согретая этим светом Тома взглянула на него уже иными глазами и увидела в Косте совсем другие качества. И вовсе он не «никакой», а симпатичный и даже красивый, умный и интересный. Потом, когда их роман разгорелся в полную силу и они стали жить вместе, Константин стал для нее единственным и лучшим на земле, на фоне него все другие мужчины меркли. Да она и думать не могла ни о ком другом, кроме как о своем Котике. У других и глаза были не такими серыми, и лоб не столь высоким, и брови, и губы, и скулы… Разве кто-нибудь мог быть красивее Кости, если он не являлся его точной копией? Разве можно кого-то другого держать за руку, проводить пальцами по щеке, перебирать волосы, не говоря уже о том, чтобы целовать? Она мечтала родить ребенка, обязательно сына и непременно чтобы он был повторением Кости. Не потому, что хотела ребенка вообще, а потому, что хотела, чтобы у нее всегда был Костя, хотя бы его частица, воплощенная в ребенке. Чтобы смотреть на сына и видеть в нем любимого.
Идиллия продолжалась недолго – три года они не могли друг на друга наглядеться (или это тогда так казалось Томиле?). После работы она всегда торопилась в их маленькую съемную квартирку, чтобы скорее увидеть своего Котика, и Котик тоже бежал домой. Расставание даже на день казалось невыносимым. Потом все стало сходить на нет. Охлаждение произошло стремительно и настолько неожиданно, что Тома не сразу поверила в происходящее. Раздражение, придирки, частые задержки «на работе» и ложь, ложь, ложь.
Костя ушел как вор. Тихо, не говоря ни слова, пришел с работы пораньше и, пока Томилы не было дома, собрал сумку. Она его застала на пороге. Лицо испуганное, растерянное.
Томила неожиданно вернулась раньше – у нее на работе отключили электричество, и руководство решило всех отпустить. Обрадовавшись внезапно освободившемуся времени, Тома накупила в магазине всяких вкусностей, чтобы приготовить для Кости умопомрачительный ужин.
– Ты куда-то уходишь? – спросила она севшим голосом, опуская пакеты с продуктами на пол.
– Да так… Я пойду… Завтра тебе позвоню, – пробормотал он, торопясь скрыться за дверью.
– Завтра? – не поняла Тома.
Костя, конечно же, не позвонил. Испугался. Что он ей скажет? Что он подлец, ушел туда, где, как ему кажется, комфортнее? Человек ищет, где лучше, – имеет право. И она должна это принять.
Томила ему звонила, не желая верить в происходящее и не понимая – неужели все это происходит на самом деле, а не привиделось ей в кошмарном сне? Константин не отвечал, трусливо отключив телефон. Зачем что-либо объяснять, когда и так все ясно. Совершить подлый поступок легко, а объяснить его – слишком страшно, не для его нежной психики, обожающей комфорт.
Но это был не первый удар от любимого мужчины. Томила уже получила прививку от измены. Спустя полгода их знакомства, в самый разгар их идиллии, когда Костя готовил ей по утрам кофе с амаретто и звал замуж, ему ничего не мешало посматривать на сторону в поиске лучших вариантов. А вдруг найдется невеста богаче, красивее, образованнее? О склонности милого к адюльтеру Тома узнала, наткнувшись на его романтическую переписку с бывшей зазнобой, из которой явствовало, что Костя не прочь возобновить отношения, но девушка оказалась замужем, поэтому ничего ему не светило. Томилу как обухом ударило: неужели Костя такой? Найденная переписка так не вязалась с любовным воркованием и утренним ароматом кофе с амаретто. То, что ее Костя заурядный бабник и подлец, в голове у Томы уложиться не могло. Она предпочла считать это недоразумением и забыть, словно никакой переписки и не было.
Но, к сожалению, случайностей не бывает, и все повторилось. После своего загула Костя к ней вернулся. Жалкий, несчастный, с поникшей головой, он пролепетал что-то про любовь, которая не прошла. Томила думала тогда точно так, как ей сказала Алла: первую любовь из сердца не вытравить, она навсегда. Она и приняла Костю из-за этой любви и, как мать Тереза, стала возвращать его к жизни. Константин очухался, вытер сопли, зализал раны от неудачного похождения и взялся за старое. Он понял, что ему, как маленькому, все можно, и, что бы он ни сделал, его примут любым.
Приближался праздник Восьмое марта. Где-то за день Константин объявил о своем желании провести его в Финляндии. Но без Томилы. Сказал, что его пригласили друзья, и в машине, на которой они поедут, есть только одно место. Друзей подводить было никак нельзя. Томила, конечно же, все поняла. Она уже спокойно смотрела на ту же спортивную сумку, которую он, как и в прошлый раз, собрал втихаря. Она только встала его проводить, чтобы последний раз посмотреть ему в глаза.
– Спи, рано еще, – сказал он дрогнувшим от неожиданности голосом, когда Томила вышла из спальни.
Костя стоял в холле перед платяным шкафом. Он искал деньги, которые она хранила среди белья. Таким она его и запомнила – роющимся в ее вещах в поиске денег. А ведь таким красивым был их союз и так омерзительно он закончился.
– Я вернусь в воскресенье, – пообещал он, целуя ее на прощание, и не вернулся больше никогда.
В воскресенье был праздник Восьмое марта. Просыпаясь, она почувствовала чье-то прикосновение, будто кто-то провел рукой по одеялу. Открыла глаза и никого не увидела. В квартире было пусто. Она знала, что это был привет от Кости. Это своим крылом ее коснулся ангел их ушедшей любви.
С тех пор Томила стала не любить Восьмое марта и воспоминания о первой любви. Уж если и пытаться вернуть любовь, то никак не первую, а вторую. Николай лучше Константина уже хотя бы тем, что ушел сразу. Не лгал, не нападал, не обвинял и не возвращался не любя, чтобы пересидеть. Поэтому она надеялась вернуть Николая. Бывший муж ей казался доступнее всех окружающих ее мужчин, и переубедить в этом Тому было сложно.
Бывают такие ночи, когда не уснуть. Уже довольно поздно, ничего не мешает спать, а только не спится. Тогда появляются разные мысли, и от них трудно отделаться. Они могут быть о прочитанной книге или просмотренном фильме, о каком-нибудь событии, произошедшем днем или грядущем. И думаешь, что не так поступила, не то сказала, а нужно было поступить иначе, и возникают различные
