Сначала он услышал треск пламени. Затем — возбужденные возгласы вьетнамцев.
Кто-то поддерживал его за плечо, в сидячем положении. Флинн сидел на снегу, развернувшись лицом в противоположную от дома сторону. На затылке ощущалось прикосновение теплой руки.
Высокие пляшущие языки пламени окрашивали снег вокруг красными и желтыми отсветами.
Рядом из снега торчали тощие босые ноги.
Тонюсенький голос спросил:
— Вы о'кей?
Флин кивнул и тут же пожалел об этом — голову пронзила страшная боль.
— Да. О'кей.
Руки ощупали его шею… Босые ноги пронеслись мимо по снегу, точно две маленькие птички.
По-прежнему не поднимаясь, Флинн огляделся.
Вокруг суетились с полдюжины шустрых и мелких вьетнамцев. Прислуга с кухни. Смуглые обнаженные руки так и мелькали, кожа отливала в свете пожара красно-коричневыми оттенками. Они набирали пригоршни снега и швыряли их в огонь. Пламя лизало стены у крыльца и уже подбиралось к деревянным опорам, поддерживающим крышу. Из-под самой крыши валил дым. Окна кухни были теперь освещены, дверь распахнута настежь. Пламя так и пожирало старое сухое дерево. Вьетнамцы носились по двору, как безумные.
Пока Флинн наблюдал за всем этим, обрушилась одна из сторон дубовой рамы, внутри которой был подвешен гонг. С диким грохотом рухнул на крыльцо огромный металлический цилиндр. И под собственным весом начал сползать вниз, в снег, увлекая за собой все, что осталось от рамы.
Вьетнамцы радостно заверещали.
Вообще, похоже, кухонная прислуга воспринимала пожар как некий праздник. Босоногие, они так и носились и прыгали по снегу, словно в ритуальном танце.
Тут обрушилась крыша крыльца, что только подбавило веселья. Правда, снег, находившийся на ней, немного притушил огонь.
Флинн уперся руками в снег и медленно встал на колени. Еще один болезненный рывок — и вот он уже на ногах. Стоит и слегка пошатывается.
К горлу подкатывала тошнота. Он осторожно ощупал шишку над левым ухом. И продолжал наблюдать, как вьетнамцы борются с огнем. Рама кухонного окошка дымилась. Стекло лопнуло.
Разумеется, Флинн не мог двигаться быстро, спускаясь по склону, по заснеженной тропинке. Он старался дышать глубоко и ровно, но больше всего на свете ему хотелось улечься в глубокий и мягкий снег и не вставать.
Он не слишком четко представлял, что должен теперь делать. Просто перед тем, как получить удар по голове, он преследовал Хевитта, это он помнил. И вот теперь, поднявшись и немного придя в себя, бросился преследовать его снова.
Выйдя на грязную дорогу, он на секунду остановился, пытаясь разобраться в том, что видит. И медленно описал круг посреди дороги.
Следы Хевитта тянулись с правой стороны, ровно и прямо, почти параллельно дороге и немного правее его собственных следов, оставленных, когда он шел от домика к зданию клуба.
Довольно расплывчатый след выходил на дорогу из канавы по другую сторону, описывал на ней широкий круг и, неровный и извилистый, шел по следам Хевитта.
В целом оба эти следа позволяли представить следующую картину: некоего опытного лыжника преследует некое странное и медлительное создание типа осла, впряженного в плуг.
По следу Хевитта шел Коки.
Хевитт убил Хаттенбаха, Лодердейла, Эшли и Рутледжа. Он пытался убить их всех, кроме Коки и Флинна.
У Хевитта дробовик, и он настоящий эксперт по части использования этого оружия. В течение десятилетий он охотился в этих лесах и был настоящим профессионалом.
Флинн пробежал несколько метров по снегу. Страшная пульсирующая боль в висках заставила его перейти на медленный шаг. Скверный признак… А что, если он снова потеряет сознание?.. Однако по мере сил он старался двигаться побыстрей.
Вот следы Хевитта сошли с тропинки, пересекли канаву и исчезли в темном лесу. По правую сторону от дороги. По левую находился его домик.
Хевитт знал, что его преследуют.
Кривые извилистые следы Коки тоже сошли с дороги. Снег в канаве был изрыт. Очевидно, Коки упал, барахтался там, потом ему все же удалось подняться. И его следы тоже исчезали в лесу. По другую сторону от канавы.
Флинн поднял голову, оглядел темнеющие на фоне неба вершины деревьев. На некоторых до сих пор сохранилась листва. Снег выпал необычайно рано для этого времени года. Две тысячи акров деревьев… и Хевитт знал тут каждый квадратный метр.
Храбрый и сильный духом Коки, типичный горожанин, совершенно не знавший леса, преследовал сейчас профессионального охотника Хевитта, приволакивая парализованную ногу. Преследовал ночью, во тьме, в снегу, в лесах, истинным хозяином которых был этот охотник.
Низко опустив голову, Флинн прошел вдоль канавы. Он решил последовать за Коки.
Уже углубившись в лес и чувствуя, как раскалывается голова от боли, а ноги немеют от усталости, Флинн остановился. Он только что поднялся на холм. Впереди простиралось относительно открытое пространство.
На снегу отчетливо выделялись ровные следы Хевитта. Они уходили куда-то вправо.
Их пересекали неровные и глубокие следы Коки. И уходили влево.
В нескольких десятках метров впереди от Флинна высилось мощное дерево с толстым темным стволом. Почти вся листва на нем сохранилась. Целое сооружение, а не дерево, оно так и манило укрыться, спрятаться под широкой раскидистой кроной.
Сбоку от ствола поднимались толчками маленькие клубы пара.
Флинн до рези в глазах всматривался сквозь тьму и снег в это дерево.
Прислонившись спиной к стволу, под ним сидел Коки. Голова низко опущена, дыхание тяжелое, учащенное.
Не успел Флинн двинуться к нему, как Коки произнес:
— Хевитт…
На темном фоне ствола отчетливо выделялось бледное лицо.
— Хевитт!
Флинн решил выждать. Посмотреть, что будет дальше. Если бы Хевитт хотел избавиться от Коки, он бы давно застрелил его.
— Просто не мог за тобой угнаться, — пробормотал Коки, — обращаясь к застывшему в ночи лесу. — Я же калека… Сам знаешь.
Ответом ему был лишь еле слышный шелест снежинок.
Тихим доверительным голосом, точно Хевитт находился где-то совсем рядом, Коки продолжил:
— Я не смог поймать тебя… — Флинн видел, как Коки сокрушенно покачал головой. — Ты стар и болен, ты умираешь, Хевитт. Но ты профессиональный охотник и знаешь эти леса, как свои пять пальцев. И, возможно, знаешь, как выбраться отсюда, перелезть через изгородь… К тому же у тебя ружье… а я, я не могу догнать тебя. Больше просто не в силах гнаться за тобой.
Флинн приложил руку в перчатке к шишке за левым ухом. Он старался дышать как можно глубже и тише.
— Ты погубил целую кучу людей, Хевитт. Прикончил их всех. Молодого Хаттенбаха, старого сумасшедшего Лодердейла и этого психа и жулика Эшли. И надменного Рутледжа… И тебя надо остановить, Хевитт. Мы должны остановить тебя, чтоб ты не натворил больше бед. Просто обязаны. И ты это знаешь.
Затем последовала долгая пауза.
Флинн уже решил было двинуться вперед, но тут Коки заговорил снова:
