органист Федя положил ноги в грязных тапочках на спинку кресла (Яна глянула на него и развалилась точно так же, не забыв, однако, одернуть пижамку) и свистнул в два пальца — у Лизы аж уши заложило.
— Ты чего? — обиженно загалдели оркестранты. Музыка увяла.
— А того, что вы фальшивите! — завопил Федя. — Уши вянут! Эй, рыжая, ты-то куда смотришь? Ты концертмейстер или кто? — бросил он Лизе. Та ради правого дела даже обижаться не стала:
— Да? — возмутилась она и демонстративно убрала скрипку в футляр. — Иди тогда сам играй! Хочешь вон — скрипку бери, не жалко! Моль белесая! — мстительно припечатала Лиза. — А я посмотрю, как у тебя получится!
— Дети, дети! — заголосила Саблезубая.
— Чиво-о-о? — гнусным голосом протянул Федя. — Я критикую! У меня слух!
— У всех слух! — хором грянул оркестр.
— Играйте нормально, вот чего! — Саблезубая утратила выдержку.
— Щазз! — громко сказали Петр и Павел и синхронным жестом вытерли рукавами носы.
— Я не могу работать, когда меня критикуют! — Лиза ткнула в Федю футляром. — Не буду играть! И на голодный желудок тоже не буду!
— Сначала накормите как следует, а потом посмотрим! — поддержала её Василиса. — Мы ещё растущие организмы, у нас аппетит!
— Есть хочу! — подхватили остальные оркестранты.
— Пить дайте!
— Горяченького чаю налейте! У меня горло болит!
— А у меня живот! Можно выйти?
— А я тоже хочу выйти!
— А давайте перерыв сделаем!
— Точно!
— А где тут камин?
— Перерыв!
— Мы устали!
Саблезубая кинулась к сцене, как коршун на цыплят.
— Никаких перерывов! — заклекотала она. — А ну играйте как следует!
— А мы что делаем?! — вразнобой отвечал оркестр.
— Кудрявцева! — Саблезубая дернула Лизу за штанину. — Дирижируй нормально! Ты что, из школы вылететь захотела?
Лиза обернулась, посмотрела на злющее лицо учительницы, пошедшее красными пятнами, и внутри у неё все вскипело. Как будто кофе через край джезвы убежал.
— Ах так? — она хотела спросить это страшным тихим голосом, как Инго, но получился пронзительный крик. — Из какой школы?! Нету никакой школы! Если мы город не спасем, и не будет никакой школы! Мы стараемся! Я все делаю как надо! — Она зажмурилась и затопала ногами, да так, что ближайший пюпитр со звоном упал. Лиза приоткрыла один глаз и увидела, что её вопли взрослых прямо-таки парализовали. И решила не давать врагу спуску:
— Вы… вы… вы только мешаете! — закричала она ещё громче. — Не понимаете, так и не лезьте! У нас и так плохо получается, потому что тут холодно и есть нечего! А вы даже еду найти не можете! И этот… отдых организовать тоже! Маргарита все правильно говорила! Нам нормальные условия нужны! Мы же заболеем! Мы уже тут все простыли! — Лиза кричала и топала и никак не могла остановиться, и почувствовала, что внутри у неё что-то разжалось и по лицу слезы катятся. — А если кто-нибудь умрет? Вы же за нас отвечаете!
В зале повисла тишина. Саблезубая метнулась вперед — хотела, наверно, схватить Лизу и заткнуть ей рот, но та спрыгнула со сцены, ловко увернулась и подбежала к лазарету.
— Вот, смотрите! — она ткнула в лишних. — Вон Яна уже совсем без голоса!
Лауреатка Яна тут же подхватила эстафету — и хорошо, а то бы Лиза разревелась по- настоящему.
— Да! — шепотом напустилась она на Саблезубую, взметнув гривой и шарфом. — Я просто не знаю, что мои родители с вами сделают, если я голос потеряю! А вы вообще знаете, кто мой папа? А дядя?
— Ну так и молчи, береги горло! — возразила было Саблезубая, но Лиза не дала ей опомниться:
— А у Руслана астма! — напропалую врала она, — А у Маши уже температура тридцать восемь! — Она повернулась и показала на оркестр, — а у Яши гастрит, а у Василисы с Мишей аллергия на пыль! Всем плохо! А вам хоть бы что!
Лишние, которые только-только наладились в порядке бунта в пятнашки поиграть, срочно сделали умирающие лица и закашляли ещё пуще, Паулина ахала, прижимала руки к груди, как оперная певица, и поддакивала:
— Да-да, детям плохо, я ничего не могу сделать! Я снимаю с себя всякую ответственность!
— Марго говорила — нормальный врач нужен, а вы и не чешетесь! — Лиза кричала так, что горло и вправду заболело, и ей становилось все легче, и слезы на щеках высыхали,
— Лизочка, — Саблезубая шла на неё с искаженным от ярости лицом, но при этом журчала так проникновенно, что Лизе стало страшно — а вдруг Ульяна Сергеевна её убьет? — Лиза, деточка, ты пойми, мы все в одинаковом положении, я бы рада помочь, но…
— Ну так помогайте! — Лиза понимала, что если она остановится и замолчит, тут-то ей и конец. — Придумайте что-нибудь! Вы же взрослые! Давно уже можно было всю гостиницу обежать, одеял натащить! — Саблезубая опять не успела её ухватить — Лиза отбежала к ближайшему зашторенному окну, быстро, как обезьянка по лиане, вспрыгнула на кресло — и начала подскакивать и дергать тяжелые шторы с колючей позолоченной вышивкои и дурацкими кистями. — Ну не стойте, помогите хоть! Можно же в занавески завернуться! Для тепла! Чего они тут висят!
— Девочка, ты что, с ума сошла? — изумилась на всякий случай Паулина.
— Кудрявцева! — ослабевшим от потрясения голосом-взывала Саблезубая. — Прекрати хулиганничать!
Штора с хрустом оборвалась и рухнула, Лиза отчаянно зачихала от пыли.
— Рыжая спятила! — Федя подскочил к Паулине. — Слушайте, я с самого начала говорил — надо взрослого! Пусть ваш маэстро сам!
Лиза обернулась — Федя смотрел на неё с вызовом, но глаза у него весело блестели. Ага, понятно, это он придумал, чтобы надсмотрщики не заподозрили единомыслия и заговора.
— Чего он придирается? — заныла она, волоча тяжеленную штору к сцене. — Я хочу как лучше!
— Ну и дура! — Федя показал;ей язык. — Всю репетицию завалила! Бестолочь!
— А ну извинись! — грозно зарычал Костя Конрад.
Ого! Наши заходят с воздуха. Он что, не понял, что так надо?
— Вот ещё! — Федя попытался стряхнуть дракончика с рукава. — Отвали! Чего заступаешься? Рыцарь нашелся! Тили-тили-тесто!
Испробовав на своей шкуре дразнилку, неоднократно примененную к Лизе с Лёвушкой, Костя утратил всякое самообладание.
— Йааа! — он шикарно взмахнул ногой, как завзятый каратист, но попал не по Феде, а по микрофону. Через секунду дракончик с Федей, сцепившись, покатились по полу перед сценой, сшибая микрофоны и запутываясь в проводах. Лизе показалось, что Костя всё-таки уловил сценарий и катятся они очень продуманно — ни один микрофон не устоял, и к тому же мальчишки отдавили Паулине ногу. Паулина и Саблезубая тщетно пытались их растащить, младшие раздумали умирать и кричали «он первый начал», и непонятно было, про кого из участников рыцарского турнира речь. Саблезубая, пытаясь восстановить порядок, застучала по своему стакану лакированным ногтем, и тут…
Федя, позабыв про рыцарскую честь, отпустил Костю, как раз вошедшего в раж, вскочил, выпутываясь из проводов, и заорал дурным голосом:
— Вы что делаете? Перестаньте! Перестаньте сейчас же!
От неожиданности гомон стих.
— Вы что, не знаете? Нельзя по стеклу звенеть! Здесь же струнные!
