— Стой!
— Кто говорит? — спросил всадник, поднимая своего коня на дыбы.
— Я! — из автомобиля выскочил человек, оказавшийся на свету толстяком-мексиканцем со шпагой на боку.
— Как поживаете, капитан? — спросил офицер толстяка и мгновенно соскочил с коня.
Они обнялись.
— Прекрасно! А вы? Куда едете?
— К Марии.
Капитан расхохотался.
— Не советую, — сказал он. — Я сам еду к Марии. Если застану вас там, то застрелю на месте.
— Я все-таки поеду. Я стреляю не хуже вас, сеньор.
— Но согласитесь, — сказал капитан кротко, — что нам обоим там делать нечего.
— Несомненно.
— Эй! — крикнул капитан шоферу. — Поверни машину, чтобы свет падал прямо вдоль тротуара, а мы встанем спиной друг к другу и будем расходиться, пока ты не сосчитаешь до трех… Кто из нас первый прострелит другому шляпу, тот и поедет к Марии!
Они вынули револьверы и начали быстро вращать барабаны.
— Быстрей, быстрей, — сказал капитан. — Мешать любви всегда опасно.
— Готов! — закричал всадник.
— Раз! — крикнул шофер. — Два!..
При тусклом свете фар толстяк вдруг круто повернулся, и в ночной тишине прогрохотал выстрел. Широкополая соломенная шляпа всадника, еще не успевшего встать лицом к сопернику, смешно запрыгала в десяти шагах от него.
Всадник повернулся, как ужаленный, но капитан уже садился в автомобиль.
— Я победил! — весело закричал он. — До завтра, амиго!
Автомобиль рванулся и скрылся в темноте. Всадник медленно подошел к шляпе, поднял ее и начал осматривать. Потом неторопливо подошел к своему коню, с минуту о чем-то подумал, спокойно сел в седло и уехал.
Слегка потрясенный всем случившимся, Джек сидел за столом в маленькой гостинице-харчевне и быстро строчил корреспондентский отчет.
Вдруг в коридоре послышались чьи-то нетвердые шаги и дверь тихо распахнулась. На пороге появился офицер с огромным револьвером в руке. Секунду он постоял, злобно щуря глаза, потом шагнул вперед и захлопнул дверь. Это был один из тех, кого на танцах позвала красавица Беатриса.
— Я лейтенант Антонио Монтейя… к вашим услугам, — сказал он. — Я пришел застрелить гринго.
— Садитесь, — ответил Джек насколько можно приветливее.
Проникнутый пьяной решимостью, лейтенант снял шляпу, вежливо поклонился и пододвинул к себе стул. Затем из-под полы своего мундира он достал другой револьвер и положил оба револьвера на стол.
— Хотите папиросу? — спросил Джек, протягивая ему пачку.
Офицер взял папиросу, помахал ею в знак благодарности и прикурил от лампы. Потом взял оба револьвера и прицелился в Джека. Пальцы его нажали на собачки, затем вдруг расслабились.
— Вся беда в том, — сказал офицер, опуская оружие, — что я не могу решить, каким револьвером воспользоваться.
— Извините, — сказал Джек дрожащим голосом. — Но мне кажется, они оба устарели. Этот кольт, безусловно, модель 1895 года, а что касается „смит-и-весона“, то это не больше, чем игрушка.
— Правильно, — пробормотал офицер, печально глядя на револьверы. — Извините, сеньор, раз нет другого выхода; придется обойтись этими.
Джек приготовился было вскочить, увернуться, закричать, но в это время взгляд лейтенанта упал на стол, где лежали двухдолларовые ручные часы.
— Что это? — спросил он.
— Часы! — обрадовано воскликнул Джек и стал показывать, как они надеваются.
Лейтенант смотрел на часы горящими глазами, как ребенок на какую-нибудь интересную игрушку.
— Ах, — вздохнул он, — какие они красивые!
— Они ваши, — сказал Джек, снимая часы.
Лицо офицера просветлело. С трепетным благоговением он застегнул браслет на своей руке, затем встал, уронив револьверы на пол, и бросился Джеку на шею.
— Лейтенант Антонио Монтейя ваш амиго навсегда!
Когда он вышел, Джек, в который уже раз потрясенный всем, что с ним случилось в этой стране, улегся на кровать и устало прикрыл глаза.
Утром Джек проснулся в своей гостинице-харчевне от громкой пальбы, шума и крика. С минуту он сидел на кровати, не понимая, что происходит, казалось, что стреляли по его гостинице, казалось, что кто- то сейчас ворвется… Потом он быстро оделся, схватил фотоаппарат и побежал к выходу из гостиницы.
У дверей его остановила хозяйка.
— Не ходите, мистер!.. Остановитесь! Вас убьют! — кричала она в ужасе. — Там колорадос. Они убили всех в городе! Они не тронули меня, потому что я отдала им всю выпивку!.. Мистер, мистер! — она хватала его за одежду. — У нас в городке было четыре тысячи мирных людей, пацификос… Они убили всех! Осталось несколько человек… Это звери! И самый страшный из них „Красавчик“! Будь проклята мать, которая его родила.
Джек выбежал на улицу.
Около его гостиницы никого не было, только навстречу промчались три обезумевших лошади без седоков. Седло у одной, непонятно за что зацепившись, волочилось по земле.
Джек бросился туда, где слышались выстрелы. Пока он бежал, выстрелы становились все реже и реже. Еще несколько лошадей без седоков промчались мимо пего.
Пробежав еще немного, он увидел автомобиль с убитыми солдатами, воткнувшийся в витрину небольшой лавки.
Джек вышел на площадь, где был скверик-сад.
Какие-то люди стаскивали убитых в один ряд и клали их под стену, снимая с них сапоги, одежду и все, что представляло мало-мальскую ценность.
Кроме убитых мужчин на улице валялись убитые женщины, старики.
Небольшая толпа женщин — все, что осталось от жителей городка, стояла около скверика-сада. А рядом стояли музыканты духового оркестра и тоже как-то отрешенно, автоматически исполняли вальс „Над волнами“, извлекая не очень стройные звуки из своих инструментов. А в садике, упав головой на ящик, около которого валялись щетки, лежал убитый мальчишка, день назад чистивший сапоги Панчо Вилье… Все это потрясенный Джек отметил каким-то полубессознательным взглядом, и вдруг он увидел стоящую в толпе женщин Беатрису. Она была живой фигурой среди этих отрешенных людей. С гневом и презрением она смотрела на человека, который властвовал над всем, что было вокруг. Этим человеком был восседающий на копе капитан Аредондо, командир отряда колорадос, который на рассвете ворвался в этот город и уничтожил его.
„Красавчик“ был пьян, бледные щеки его подергивались.
Увидев Джека, он даже как будто обрадовался, улыбнувшись, сказал:
— А-а, мистер Рид!.. Вот мы и встретились.
— Вы чудовище, капитан! — сказал Джек.
Капитан Аредондо рассмеялся.
— Вы думали, что мы здесь играем, мистер Рид. Вы приехали искать правду. Так вот, знайте — мы уничтожим всех, кто даст приют бандитам!
— Вы убийца! Вы хуже убийцы — вы палач, — сказал Джек.
— Все ясно, — улыбнулся, дергая щекой, капитан Аредондо. — Вы все-таки связались с этим сбродом. Вы думаете, что я не могу вас расстрелять, потому что вы американец? Я с удовольствием вас расстреляю,
