противопоставить их способности легко карабкаться по отвесным стенам? Или прыжками преодолевать пропасти? Все это предвещало много опасностей и трудностей.
Дьяк наполовину обнажил свой Эрнегор, прославленный «Холодный ветер», подарок горных эльфов, и полюбовался, как играет на клинке полуденное солнце. Оно казалось расплавленным золотом, серебром, драгоценным камнем, случайно заключенным в жестокую сталь меча. Это оружие вскоре отнимет многие жизни, но что это изменит в Мире? Заметит ли он, что в крошечной Малдонии победили люди или, наоборот, были сокрушены вампирами? Есть ли ему дело до царей и царств, прославленных и опозоренных воинов, процветания одних государств и оскудения других? Дьяк не знал этого, но допускал любой вариант ответа, и это всегда не позволяло ему опустить руки и просто ждать, когда время поглотит его, заставив забыть, кто он такой и кем был, и унесет в небытие памяти его истинное имя. «Азгобар. Аз-го-бар», – Дьяк мысленно произнес его по слогам, чтобы удостовериться, что еще помнит его, что срок еще не настал. Вздохнув с облегчением, он убрал Эрнегор в ножны и затянулся из трубки. Носферату скоро будут здесь – вероятно, не позднее чем через три дня. Теперь ничто их не остановит. Пришла пора решающей битвы, которая должна состояться именно здесь, перед стенами Венста, и решить, кто будет править в Малдонии: вампиры или люди.
Ольгерд скакал к высившимся над горизонтом Кадрадским горам. Его доставил к ним воздушный корабль «За кем последнее слово», высадив так, чтобы дозорные рабы носферату не заметили судно со своих сторожевых башен и площадок. Теперь Эрнадил пришпоривал коня, стараясь, однако, не загнать животное. Он торопился выполнить данное ему королем поручение, хотя и не представлял себе, как разрушить сферы. Перед отъездом он получил от Дьяка четыре увесистых тубуса, закупоренных со всех сторон; лишь по бокам у них имелись крошечные отверстия – за время полета на «За кем последнее слово» Ольгерд насчитал на каждом из тубусов по восемнадцать. Он не знал, как работают эти артефакты, и не хотел проникать в их природу, только время от времени начинал твердить про себя инструкции: поставить вертикально, прошептать «fasygus iccemiam errius» и что есть силы ударить по тубусу сверху ладонью. Затем бежать подальше или переместиться в другую сферу. «Fasygus iccemiam errius», – повторил Ольгерд про себя, боясь произнести заклинание вслух: вдруг артефакт откликнется на него и сработает раньше времени?
Эрнадил был рад, когда узнал, что король дает ему шанс восстановить честь и успокоить совесть. Он с нетерпением ждал момента, когда сможет проникнуть в Бальгон и приступить к выполнению непосредственного задания. В успехе предприятия Ольгерд не сомневался – способность к трансформации должна была ему позволить свободно перемещаться по Городу Мертвых.
Он приближался к Бальгону, старательно избегая дозорных башен, прячась в ущельях и пробираясь тайными тропами. Через несколько дней ему пришлось оставить коня в пещере, одной из тех, которые использовали разведчики Малдонии. Там был небольшой запас воды, пищи и корма для лошадей. Подкрепившись, Ольгерд взял только необходимое: флягу с водой, немного еды, оружие, карту Бальгона, на которой был обозначен вход в сферы, и тубусы.
К Бальгону он отправился ночью, чтобы выйти к стенам древнего города на рассвете, когда вампиры будут спать и охранять цитадель останутся только рабы. Эрнадил решил принять облик одного из тех, кто выйдет за пределы Бальгона. Он не знал, удастся ли ему это сразу или придется ждать подходящего случая. Не было ему известно также, выходят ли вообще рабы за стены города. Но ничего другого не оставалось.
Ольгерд увидел Бальгон с первыми лучами солнца. Мрачные башни казались черными на фоне лазоревого неба, четыре сферы возвышались надо всеми постройками. При виде них Эрнадил замер и судорожно сглотнул. Вот они, роковые сверкающие шары, хранилища душ носферату, залог существования их рода. Он должен разрушить их, и как можно скорее.
Эрнадил подобрался поближе к воротам и притаился в ущелье. Ждать пришлось долго. Казалось, в городе никого нет – ни звука не доносилось из-за крепостных стен, ни единого движения не замечал Ольгерд на башнях и бастионах. У него затекли ноги, от неподвижности болела спина. Изредка он прикладывался к фляге с водой, а около полудня подкрепился хлебом и сыром.
Наконец, со стороны ворот до него донесся протяжный скрип. Осторожно выглянув, Ольгерд увидел, что высокие створки медленно отворяются. Из Бальгона вышла колонна людей, одетых в свободные штаны и рубахи. Они несли инструменты и какие-то свертки.
Очевидно, это были рабы, из тех, что следят за хозяйством или прислуживают. Их сопровождали два воина, вооруженные короткими изогнутыми мечами. На них тускло сверкали длинные, до колен, кольчуги, круглые латы и островерхие шлемы, украшенные красными флажками. Было трудно понять, следят ли они за тем, чтобы рабы не разбежались, или охраняют их. Ольгерд склонялся к последнему, поскольку все знали, что вампирам служат добровольно – за возможность стать одним из бессмертных.
Рабы направлялись на запад. Вероятно, они должны были потом вернуться в Бальгон, и Ольгерд решил последовать за ними и попробовать принять облик одного из них – слуги или воина. Он оставил припасы в ущелье, где прятался, и налегке, стараясь не попасться на глаза, отправился вслед за людьми.
Примерно через полчаса рабы вошли в балку, на дне которой курился туман. На склоне одной из гор виднелся вход в пещеру. Перед ним они остановились и положили свои ноши. Затем те, кто нес с собой инструменты, вошли в пещеру, а остальные остались их дожидаться. Трое или четверо сели на камни и принялись набивать трубки – видимо, их товарищи должны были вернуться не скоро. Воины расположились здесь же, лениво поглядывая на склоны гор и утреннее небо.
Ольгерд задумался над тем, как незаметно осуществить трансформацию. Похоже, рабы не ходили поодиночке, и это осложняло задачу. Наконец он решил привлечь внимание воинов, рассудив, что заставить их отделиться от остальных проще.
Эрнадил поднял увесистый камень и бросил вниз. Булыжник покатился, подпрыгивая с глухим стуком и увлекая за собой мелкие обломки. Рабы подняли головы и какое-то время смотрели в сторону Ольгерда, разумеется, не видя его, поскольку он укрылся от них. Тем не менее никто не поднялся и не направился туда, откуда упал камень. Наверное, рабы решили, что это случайность. И действительно, в горах осыпи не редкость, так что скорее всего они обратили внимание на шум только потому, что опасались лавины или обвала.
Выждав пару минут, Эрнадил сбросил второй камень. На этот раз воины поднялись со своих мест и, переглянувшись, начали что-то обсуждать. Ольгерд надеялся, что склон пойдет проверять только один из них, но, осторожно выглянув, увидел, что оба мечника карабкаются к нему. Это слегка нарушало его планы, но теперь делать было нечего. Эрнадил решил, что убьет одного из воинов, примет облик другого, а рабам скажет, что его товарищ погиб в схватке с малдонскими разведчиками, которым удалось отбиться и сбежать. Другого шанса встретиться с обитателями Бальгона могло и не представиться, ведь неизвестно, что рабы делают в пещере и как часто они покидают Город Мертвых.
Ольгерд вынул меч из ножен и приготовился к схватке. Через несколько минут он услышал шорох и тяжелое дыхание поднимавшихся по склону воинов. Как только они оказались от него в трех шагах, он выскочил из укрытия и атаковал их. Они держали свое оружие в руках и сумели отразить нападение. Зазвенела сталь. Ольгерд отступал, чтобы заманить противников подальше от края балки и скрыть от глаз остальных рабов.
Наконец, когда он решил, что их никто не видит, он изменил тактику и ловко обезоружил одного из воинов, другого ранил в предплечье, затем пронзил горло первого, отбил выпад второго, нырнул под меч и рубанул противника по шее. Тот упал, и Ольгерд ударил его еще раз, по спине, рассекая кольчугу.
Перед ним лежали два трупа, и он, присев на выступ скалы, раздумывал, вид которого из них принять. Один из убитых был ниже ростом, и Эрнадил решил, что спрятать его тело будет проще. Это определило выбор.
Когда через полчаса он спускался в балку, то имел длинные черные волосы, серые, чуть раскосые глаза, нос с горбинкой, волевой подбородок и клеймо раба на шее. Одежда и кольчуга были заляпаны чужой кровью, на боку висел в ножнах кривой меч, а его собственный, так же как и сумка с тубусами и картой Бальгона, болтался за спиной.
– В чем дело? – спросили его сразу несколько человек. – Где Эрах? – Рабы окружили его, они выглядели напуганными.
– Погиб, – ответил Ольгерд, хрипя и надеясь, что это поможет ему скрыть разницу в голосе.
