цель своего прихода, но они отобрали ваше письмо и прочитали его. Затем покинули вместе со мной Бальгон и отправились в свое логово в Багровом лесу. Там меня допрашивал один из носферату, который принимал участие в убийстве Мстислава. Кажется, он у них главный. Его интересовало, где вы храните Книгу Молоха…
– Что?! – Дьяк подался вперед. – Вампирам известно, что Книга у меня?
– Да, Ваше Величество. Он не спрашивал, у вас ли она. Он был в этом уверен.
– И ты сказал ему, где она?
– Мне стыдно признаться в этом, но да. Я испугался пытки, которой он угрожал мне.
– Рассказывай, что было дальше.
– Он велел своим рабам казнить меня, а сам вышел. Тогда я напал на рабов и… принял облик одного из тюремщиков.
В комнате на несколько секунд воцарилась напряженная тишина. Нарушил ее Дьяк.
– А теперь ответь мне, Ольгерд, – сказал он негромко, – если это действительно ты, как ты сделал это.
– Могу ли я говорить при вашем друге?
– Разумеется. Мы сохраним твою тайну, какой бы она ни была.
– Хорошо. – Эрнадил помолчал мгновение, словно собираясь с духом, потом сказал: – Я морокун.
Воцарилась тишина. Затем Дьяк задумчиво проговорил:
– Вот как… А я думал, что морокуны бывают только в сказках.
– Нас осталось мало, но мы существуем.
– Но почему ты живешь среди людей?
– Почему бы и нет? Я никому не делаю зла.
– Где ты родился, как?
– В Малдонии. Я сын своих родителей.
– Людей?
– Да.
– Как ты узнал о своем даре?
– Мне рассказал о нем один человек. Старик.
– Когда?
– Мне было лет семь. Я встретился с ним в поле во время охоты. Он стоял, закутанный в синюю мантию, опираясь на посох. Его лица я не видел, его скрывал капюшон.
– И он сказал тебе, что ты морокун?
– Да, и объяснил, как менять внешность. Вначале я не очень поверил ему и ускакал, оставив его. Но с тех пор его слова все время звучали в моей голове, и, наконец, я решил проверить их правдивость и попробовать изменить внешность так, как он говорил мне. Первый раз я сделал себя похожим на младшего брата, пока он спал. Получилось у меня не сразу, но когда я поглядел в зеркало, то испугался, что останусь таким навсегда, – Ольгерд слабо усмехнулся. – К счастью, старик успел рассказать мне, как возвращать свое истинное лицо.
– И ты до сих пор не знаешь, кто он?
– Нет. Я его никогда больше не видел.
– Почему бы тебе не принять свой облик? Кажется, вид этого человека тебе больше не нужен?
– Я сделаю это, когда немного окрепну. Трансформация требует определенных усилий.
Дьяк покачал головой:
– Мне кажется странным, что какой-то старик знал о том, что ты – морокун.
Ольгерд пожал плечами:
– Я не поверил ему сначала, но потом убедился, что он был прав. Вы и сами видите это, Ваше Величество.
– Да. Мне бы хотелось осмотреть тебя в своей лаборатории, когда ты поправишься.
– Как прикажете. Я хотел обратиться к Вашему Величеству с просьбой.
– Слушаю.
– Я подвел вас, не передал послание и, кроме того, выдал вашу тайну… – начал Ольгерд.
Дьяк поднял руку, останавливая его:
– Не нужно. Благодаря тебе мы узнали, где находится логово вампиров.
– Теперь мы атакуем их?
– Уже пытались. В цитадели не оказалось никого, кроме двух десятков рабов. Они говорят, что носферату отправились захватывать Бальгон. Полагаю, им это удалось.
– Но… каким образом вы узнали, где их логово? Я ведь только сейчас рассказал вам обо всем.
– Тебе не обязательно знать всего, – ответил Дьяк.
– Да, Ваше Величество, простите. И все же я предал вас, рассказав вампирам, где вы храните Книгу.
– Она уже сослужила свою службу. Впрочем, ты прав. И что же ты хочешь?
– Позвольте мне искупить свою вину.
– Каким образом?
– Любым, Ваше Величество! Клянусь, больше силы не оставят меня. Мой страх перед пыткой обошелся мне слишком дорого – стыд гложет меня ежеминутно. Отныне я предпочту покончить с собой, чем сдаться в плен.
– Я подумаю об этом, – сказал Дьяк, помолчав мгновение. – А теперь отдыхай.
– Благодарю, Ваше Величество. Вы чрезвычайно добры.
Дьяк кивнул Ирду, и они вышли из комнаты.
– Полагаю, это действительно Эрнадил, – заметил Дьяк, отходя от двери, возле которой заняли свой пост часовые. – И его дар может пригодиться.
– Каким образом?
– Сферы, в которых хранятся души вампиров, нужно уничтожить. Но теперь, когда Бальгон опять в руках враждебных нам носферату, сделать это стало почти невозможно. Второй штурм не удастся. Тогда нам указали тайный путь, и только это позволило проникнуть в Город Мертвых.
– Ты хочешь послать Эрнадила в Бальгон?
– У него есть шанс. Если он примет облик какого-нибудь раба или даже вампира. Впрочем, последнее маловероятно. Как я понял, для трансформации необходим непосредственный контакт, а с носферату Эрнадилу не совладать.
– Думаешь, он сможет разрушить сферы? – В голосе Ирда звучало сомнение.
– Не знаю. Сейчас в нем сильно чувство вины. Полагаю, это можно использовать. Если медлить, мы окажемся на исходных позициях: Бальгон против Малдонии. Я не хочу терять достигнутого успеха.
– Нужно было сразу уничтожить Город Мертвых!
– Я не ожидал, что вампиры так быстро смогут оправиться. У них должен быть лидер. Похоже, их князь уцелел. Думаю, именно он допрашивал Ольгерда. Но ты прав: мне не следовало соблюдать условия договора с Мстиславом. Нужно было позволить Мархаку сжечь Бальгон.
– Но тогда игра была бы не такой интересной? – спросил Ирд с лукавой улыбкой.
– Вероятно, – согласился Дьяк, открывая дверь и выходя на крепостную стену.
Башни и шпили отбрасывали длинные глубокие тени, вечернее солнце золотило железные крыши, верхушки деревьев в парках и садах, водную гладь рек, озер, прудов и каналов. С верхнего городского яруса был виден почти весь Ялгаад.
Далеко внизу мелькали белые паруса лодок, темнели мачтами корабли, медленно скользили тяжелые баржи. Теснились друг за другом красные и синие черепичные крыши, белели фасады дворцов, искрились фонтаны. Людей было трудно разглядеть за зданиями, но на площадях пестрели толпы.
– Будет жаль, если все это разрушат, – сказал Ирд, окидывая город взглядом.
– Пока противник в основном отступал, – отозвался Дьяк, садясь на каменный выступ и набивая трубку. – И я собираюсь выиграть.
– Для тебя это лишь партия в шахматы, а для нас – жизнь, – заметил Ирд, помолчав.
– Это не совсем так. Конечно, меня привлекает игра, но это не значит, что я равнодушен к
