Руки ее сделали резкое движение в сторону и наткнулись на газетный сверток, лежащий рядом.
— Не мучай себя, Элли, — Хиллман наклонился и прикоснулся к ее тонким золотистым волосам. — Нет смысла задавать вопросы, на которые все равно нет ответа. Скоро все это останется позади. — Слова утешения прозвучали глухо и напряженно.
— Вместе со мной, — сказала она с горькой кривой гримасой, — если это протянется еще немного. — Она провела руками по лицу и замерла в напряженной, хотя и несколько наигранной позе, опустив подбородок на ладони.
Ее била дрожь. Она вся была натянута, как скрипичная струна, и я испугался, сможет ли она выдержать такое напряжение.
Я обратился к Хиллману:
— Нельзя ли нам поговорить наедине? У меня, появились некоторые новые факты.
— Вы можете говорить при Эллен. И Дик в курсе дела.
Я отметил про себя, что Леандро стоял у самых дверей.
— При всех я предпочел бы не говорить.
— Однако не вам ставить условия. Ну, выкладывайте.
Я изложил ему все, что узнал:
— Вашего сына видели с замужней женщиной по фамилии Браун, старше него. Она, видимо, хотела получить с него деньги. И было бы даже лучше, если бы миссис Браун и ее муж были вовлечены в это вымогательство. Они, возможно, находятся в безвыходном положении.
Эллен заслонилась от меня руками, словно мои слова причиняли ей боль.
— Что вы имели в виду, говоря о замужней женщине?
— Он ухаживал за ней и на людях, и наедине. Их видели вместе вчера днем.
— Где? — спросил Хиллман.
— В баре «Фло».
— Кто сообщил об этом?
— Один из работающих в баре. Он их видел и раньше, считая, что миссис Браун — девушка Тома, хотя и постарше. Это же подтвердил еще один человек — владелец мотеля, где жили Брауны. Том тоже появлялся там.
— Сколько лет этой женщине?
— На вид тридцать или чуть больше. Это, видимо, очень привлекательная особа.
Эллен Хиллман подняла глаза. В них был неподдельный ужас.
— Вы подразумеваете, что Том имел с ней какие-то дела?
— Я только привожу факты.
— Не верю вашим фактам. Ни одному из них не верю.
— Вы думаете, я лгу?
— Может быть, неумышленно. Здесь какая-то страшная ошибка.
— Я согласен, — сказал от двери Дик Леандро, — Том всегда был абсолютно чистым мальчиком.
Хиллман молчал. Вероятно, он знал что-то о своем сыне, чего не знали остальные. Он сидел рядом со своей женой и судорожно, как бы в поисках защиты, сжимал газетный сверток.
— Его добродетели — сейчас не самое главное, — сказал я. — Вопрос в том, какого сорта люди, с которыми он связался, и что они делают с ним. Допускаю, они обращаются к вам при его посредстве.
— Что означает подобное предположение? — спросил Хиллман.
— Вы не должны исключать и такую возможность, что Том тоже принимает участие в этом вымогательстве. Он был вчера с миссис Браун. Человек, звонивший вам по телефону, был, возможно, сам Браун. Он ведь сказал, что Том пришел к ним по доброй воле.
Эллен Хиллман пристально вглядывалась в мое лицо, как бы пытаясь осознать такую возможность. Это, казалось, было выше ее понимания. Она закрыла глаза и так резко опустила голову, что волосы в беспорядке упали ей на лоб. Поправляя их дрожащими пальцами, она проговорила очень тихо, но так, что меня мороз по коже продрал:
— Вы лжете, я знаю моего сына — он невинная жертва. Вы пытаетесь совершить что-то ужасное, придя к нам, с нашим горем, с такой отвратительной, грязной клеветой!
Муж пытался успокоить ее, обняв за плечи:
— Тише, Эллен! Мистер Арчер старается помочь нам.
— Нам не нужна подобная помощь, — отодвинулась она от него. — Он не имеет права. Том — невинная жертва, и, Бог знает, что с ним случилось. Я не могу слышать, что говорит этот человек. Это убийственно!
— Простите, миссис Хиллман, но я и не хотел, чтобы вы это слышали...
— Вы хотите оклеветать моего сына!
— Это абсурд, Элли! — воскликнул Хиллман. — Разреши мне подняться с тобой наверх и дать тебе снотворное...
Они прошли мимо меня, еле передвигая ноги, а на смену им появился и сел на диванчик мистер Леандро.
— Вы слишком подействовали на Эллен всем этим вздором, — сказал он. — Она не может слышать о Томе ни одного плохого слова, вообще ничего против него...
— Разве то, что я сказал, было против него?
— Да нет. Но он и раньше заставлял их волноваться. А теперь и эта история... Кстати, где живет эта женщина? Может, пойти порасспросить ее?
— Да ладно... Вы и так уже сильно помогли, что доставили деньги. Кстати, почему Хиллман для этого выбрал именно вас? Вы старый друг семьи?
— Да, еще мой отец работал у мистера Хиллмана, и я знаю его с детских лет. Он помог мне окончить колледж и дал у себя работу. Он мне как отец родной.
Мы обменялись еще несколькими фразами. Потом молодой человек наскучил мне, и я отошел к нише приготовить себе выпить. Наступала ночь.
На лестнице послышались шаркающие шаги Хиллмана. Телефон зазвонил как сигнал боевой тревоги. Шаги Хиллмана стали тверже и громче. Он стремительно вошел в комнату и, оттолкнув меня, поднял трубку. Я направился было ко второму аппарату, но он меня остановил.
Мне ничего не оставалось, как наблюдать и слушать, что он будет говорить.
— Да, это Хиллман. Минутку...
Достав шариковую ручку и бумагу, он приготовился что-то записывать. С полминуты он слушал и писал. Затем произнес:
— Я тоже так думаю. Не те ли это ступеньки, что ведут на берег?
Он снова что-то записал.
— Где я должен прогуливаться?
Он продолжал записывать.
— Так, оставляю машину, не доезжая двух кварталов, подхожу пешком... Деньги кладу под правую сторону нижней ступеньки. Затем спущусь на берег и хожу там полчаса. Все?
Ему сказали еще что-то. Он выслушал и ответил:
— Да. Для меня это слишком важно. Я там буду ровно в девять. Ждите. — И с тяжелым вздохом положил трубку.
Дик Леандро быстро, как кошка, подскочил к нему.
— Что, мистер Хиллман? В чем затруднение?
— Я хотел спросить о Томе, но он не дал мне никакой возможности сделать это. Я даже не знаю, жив он или мертв!
— А зачем им убивать его? — спросил Дик. Это прозвучало так, словно он намекал на свою собственную высокую нравственность.
— Не знаю, Дик, не знаю. — Голова Хиллмана раскачивалась из стороны в сторону.
Молодой человек положил руку ему на плечо.
— Полегче, шкипер. Мы вернем его.
Хиллман налил себе виски и выпил большой глоток. Это вернуло его лицу нормальный цвет.
