— Она была и тогда. — Я рассказал им о двух покушениях Говарда. — Я пытался осмыслить все это, но у меня ничего не вышло. Так просто было сказать: ребята, вы беситесь с жиру. Но Говард Бриндль знал, что убьет ее еще когда брал в жены. Весь этот круиз был задуман именно для убийства. Потому что, если они уплывут из Лодердейла на неделю-другую, а через три дня он вернется и скажет: вы знаете, Гуля свалилась за борт и утонула, его просто растерзают на месте. Он знал это. Эта история — одна сплошная помойная яма.
— Говард Бриндль! — сказала Дорис. — До чего удивительно обычное имя. — А как насчет его биографии? — поинтересовался Гейб.
— Не то, чтобы у меня были улики, но около него наличествует уже два трупа, не считая той несчастной попутчицы.
— Из-за денег?
— Не думаю, что этому были вообще какие-то определенные причины. Может быть, это мания, может быть озлобленность и желание противостоять всему миру. Он хитрый, поворотливый и сильный. Не думаю, что он слишком умен. Я хочу сказать, что умный человек изъял бы эти снимки у жены после того, как нужный эффект был достигнут.
— В чем заключался эффект? Заставить ее поверить, что она сошла с ума?
— Заставить ее сказать нескольким близким друзьям, что она сошла с ума. Так, как она сказала мне. Так, чтобы он мог сказать, что он беспокоится за нее. Может быть, он спланировал все с самого начала. К тому моменту, как с ней наконец что-то произойдет, в его пользу будут играть и месяцы, проведенные ими вдвоем в океане, и ее безумие. И найдутся друзья, которые подтвердят: да, она стала какой-то очень странной, чудной какой-то. Может быть, у него такое хобби — убивать странных людей. С ними не будет ни одной серьезной улики. А тут еще солидный куш: около миллиона долларов. Так что он будет очень осторожен. Мне кажется, у него нет настоящих глубоких чувств. Он слишком легко плачет. Или в таком случае он величайший актер в мире.
— Но ведь, можно связаться с ними по радио? — робко сказала Дорис. — Выслать корабль. Вертолет, наконец.
— Славная ты у меня девочка, — улыбнулся Гейб. — Океан, знаешь ли, большой. Несколько войн назад целая куча самолетов, кораблей, радарщиков и прочей ерунды пытались засечь в океане флотилию, а не одну маленькую яхту. Неделями пытались. Да, еще и подключили к поиску кучу субмарин. В конце концов обнаружили — совершенно случайно. А флотилия, скажу я тебе, занимает несколько квадратных миль в океане. Через Тихий может нестись целая регата парусных судов, ты будешь об этом знать, но пролетишь мимо раз десять, пока тебе посчастливится засечь хотя бы одну яхту. Вот если у тебя есть прямая радиосвязь и ты знаешь до тонкостей маршрут судна, вот тогда только ты сможешь по пеленгу обнаружить его. И то с поисковым самолетом.
— Разумеется, ничего подобного на «Лана» нет, — сказал я.
Повисло молчание. Гейб прищурился в небо. Казалось, он что-то обдумывает.
— Являться в порт одному было бы вопиющей глупостью, — сказал он. — Если человек говорит, что его жена упала или спрыгнула за борт, первый возникающий у всех вопрос будет: а не столкнул ли ты ее сам? При этом не важно, сколько месяцев или лет они плавали вместе. Хоть трижды вокруг света. А если еще и обнаружится — а это обнаружится тут же — что они женаты меньше полутора лет, сразу станет ясно, что дело в ее деньгах. И любой идиот сообразит, что в таком случае он должен был привести тело в порт.
Я поинтересовался, будут ли законники чинить какие-либо препятствия вступлению во владение наследством, потому что, насколько я знал, у Гули не было завещания. Все зависит от того, сколько будет длиться судебное разбирательство, ответил Гейб. Но в любом случае они будут иметь право отсудить в пользу государства до сорока пяти процентов. Я задумался над этим и дошел до совершенной ерунды. Голос Гейба вернул меня к действительности. Оставим завещание. Лучше подумаем, что Говард Бриндль вероятнее всего сделает с моей девочкой. Да, его женой. Но моей девочкой. Я могу назвать момент с точностью до дня, часа и минуты, с которой она перестала быть его женой.
— Всегда хорошо быть живым свидетелем, — пробормотал я.
— Не понимаю, — отозвалась Дорис.
— Кем-то, кто действительно знает, что то, что произошло, в самом деле произошло, — пояснил Гейб. — Такие особы всегда думают, что они видели нечто, что кому-то важно было видеть и слышали нечто, что кому-то важно было слышать. Самовнушение. Но я должен тебе напомнить, что мистер и миссис Бриндль на своей яхте совершенно одни. Посреди Тихого океана. И без каких бы то ни было свидетелей.
И все это потому, что я убедил себя и убедил ее, что Говард — очень славный, немного глуповатый обычный парень, а у нее — мания преследования на нервной почве! Но она решила его бросить, и теперь он знает, что больше у него нет шансов не будет. Единственная вещь, которую я еще могу сделать для нее — это быть В Паго-Паго в тот час, когда они туда прибудут.
— Она будет на яхте, — сказал Гейб. — Обязательно будет. Если он не довезет ее до порта, ему будет не отделаться от подозрений или по крайней мере сплетен. Он не захочет рисковать.
— Я не знаю даже, сможет ли он все это рассчитать. Я не знаю, насколько хватит его благоразумия.
— Но если хватит, то тогда ты, вероятно, сможешь удержать его от дальнейших действий. Хотя бы обвинением в одном из тех возможных убийств, о которых ты говорил. Или той девушки — ее то он убил почти наверняка. — Гейб вертел в руках пакет с фотографиями.
Я задумался. Я хорошо помнил рассказ Говарда, и хотя сомневался, что мне удастся это доказать, но в этой истории все-таки было за что уцепиться.
— Две девушки путешествуют вместе, — задумчиво начал я. — Пытаясь на попутных судах добраться до Санта-Круса до Плимута — того, который на острове Монтсеррат, а не в Массачусетсе. Джой Хэррис И Сесил… Сесил?.. Селия. Да. Селия Какой-то-Зверь. Булл? Вулф?
— Может быть, Катц? — издевательски подсказал Гейб.
— Ну, конечно. Американская девушка с немецкой фамилией! Вспомнил: Фокс! Селия Фокс, сестра которой выходила за муж за какого-то адвоката в Плимуте. Может быть, это можно было бы выяснить по телефону сразу после Нового Года, если Майер вспомнит фамилию того адвоката, с которым знаком в Плимуте, и если Селия и ее сестра обе носили фамилию Фокс. Впрочем, мне кажется, что парень должен быть англичанином, ну, может, только первого поколения колонистов. Тогда его женитьба на американской девушке — более чем достаточная информация, чтобы найти их обоих. Но что мы с этого будем иметь? Предположим, я найду юную миссис Адвокатшу, наберу ее номер и сумею убедить, что она просто обязана дать мне адрес Селии Фокс — если только он у нее есть. Предположим, я разговорюсь с Селией, и она скажет, что да, Джой Хэррис уехала на «Лани» с Санта-Круса, и с тех пор ее никто не видел и никто о ней ничего не слышал. Предположим, я смогу созвониться с родителями Джой Хэррис, и они, невероятно обеспокоенные, тоже скажут мне, что ничего не слышали о своей девочке вот уже год. И что их этого? Девушки хипповали на островах. Что в этом предосудительного с точки зрения закона? Это я могу быть тысячу раз уверен, что очень скоро после того, как Джой Хэррис рассказала Говарду о том, что Гуля сфотографировала ее, нижущуюся на солнышке, Говард немедленно разработал свой «маленький розыгрыш», а потом свернул Джой шею и скинул ее в море, вместе с ее шмотками, веревочными сандалиями, драными джинсами и гитарой.
Дорис шевельнулась и издала ахающий звук.
— Пожалуйста, не надо больше. У меня хорошее воображение.
— Я больше не буду. Есть и другая вещь, которую хорошо бы все-таки выяснить. Гуля сказала, что когда двигатель был включен, она как наяву слышала голоса Говарда и Джой, болтающихся и смеющихся. В общем-то, конечно не так уж сложно спрятать на яхте магнитофон с лентой, склеенной в кольцо, подсоединить его к двигателю так, чтобы они включались и выключались одновременно. Я точно знаю, что Говард мог это сделать. А голоса и смех, которые слышатся в каком-то звуке — неважно, в ревущей воде или в шуме работающего двигателя, — по утверждению медиков, одна из самых распространенных галлюцинаций.
Я бы продолжил и дальше в том же духе, но тут на веранду ворвалась стайка младших марчменовских девочек вперемешку с собаками, кошками и птицами, требуя позволения немедленно опробовать новый
