— Прошу прощения, — сказала она, — я не хотела расклеиться…
— Этого никто не хочет. Но иногда это к лучшему.
— Не для меня и не для Лестера. Возможно, это и незаметно, но он очень тонкий и ранимый человек. И очень любит Сьюзан.
Она подошла к столику, печаль витала вокруг нее, словно запах духов. Она принадлежала к тем редким существам, которые не утрачивают женственности в любых обстоятельствах.
— У вас разбита голова… — произнесла она.
— Голову мне разбил Джерри Килпатрик.
— Признаюсь, я ошиблась в Нем. — Я тоже, миссис. Что будем делать с Сьюзан?
— Не знаю… — она стояла надо мной, со вздохом листая пустые страницы записной книжки. — Я говорила со всеми ее соученицами. С теми, которые записаны здесь, и с другими. Она не дружила по- настоящему ни с одной из них. Ходили вместе в школу, играли в теннис — и это все…
— Это не жизнь для восемнадцатилетней девушки…
— Я понимаю. Я пыталась устраивать для нее разные встречи, но из этого ничего не вышло. Она боялась.
— Чего?
— Не знаю. Но это был самый настоящий страх. Я все время боялась, что она убежит из дому. И вот это случилось…
Я спросил, не покажет ли она мне комнату Сьюзан.
— Хорошо, но не говорите об этом Лестеру, он рассердится.
Она проводила меня в большую комнату, раздвижные стеклянные двери которой выходили во внутренний дворик. Несмотря на размеры, комната производила впечатление тесной. Мебель цвета слоновой кости с золотыми украшениями соседствовала со стереосистемой, дамским столиком, телевизором и кремовым телефоном. Это наводило на мысль о королевском узнике, который вынужден провести всю жизнь в одном помещении. На стенах висели абстрактные плакаты и фотографии мужских рок-групп, как бы подчеркивая царящую в комнате тишину. Не было ни одной фотографии, ни одного следа людей из плоти и крови, с которыми девушка была знакома.
— Как видите, мистер, — сказала ее мать, — мы все старались дать ей. Но ей не это было нужно…
Она раскрыла дверцу шкафа, на меня пахнуло запахом душистых саше. Тесно висящие рядом платьица и плащики напоминали колонну марширующих девушек. Свитерков и гольфов, заполняющих комод, хватило бы для того, чтобы одеть девичий интернат. Из ящика туалетного столика высыпалась косметика.
На кремовом письменном столике лежала открытая телефонная книга. Я сел в мягкое кресло и зажег лампочку над столом. Книга была открыта на желтых страницах там, где помещались рекламы гостиниц, и в правом нижнем углу страницы находилась реклама отеля «Под Звездами». Это не могло быть случайностью. Я поделился своим открытием с миссис Крендалл, но ей это ни о чем не говорило. Описание Эла также.
Я попросил у нее какую-нибудь недавнюю фотографию Сьюзан. Она проводила меня в комнатку, которую называла «комнатой для рукоделия», и достала цветную фотографию. Со снимка смотрела юная блондинка, выглядевшая так, словно она никогда не утратит молодости и невинности, никогда не состарится и не умрет.
— Когда-то так выглядела и я… — сказала ее мать.
— Вы и сейчас поразительно похожи.
— Нужно было видеть меня, когда я была школьницей.
Это не была пустая похвальба, сказанное словно разбавило ее холодную благовоспитанность каплей оживления.
— Мне жаль, что я не знал вас тогда, — поклонился я. — Где вы посещали школу?
— В Санта-Терезе.
— Не поэтому ли Сьюзан поехала туда?
— Вряд ли.
— У вашей семьи нет там каких-либо родственников?
— Уже нет, — она сменила тему. — Если вы узнаете что-нибудь о Сьюзан, мистер, вы дадите нам знать?
Я обещал, а она, словно заключая сделку, вручила мне фотографию. Я спрятал ее в книжку в зеленой обложке и вышел. Тени пальм, словно брызги темного вина, лежали на асфальте и на капоте моего автомобиля.
Глава 15
Мотель «Под Звездами» стоял на узкой, густо застроенной полоске суши между автострадой и океаном, задняя часть его покоилась на сваях. Рядом находилась работающая всю ночь станция техобслуживания и ее огни освещали желтую облицовку мотеля, имитирующую камень и выцветшую табличку «Свободные номера» на дверях администраторской. Я вошел внутрь и надавил на кнопку звонка на конторке. Появился, тяжело шаркая ногами, мужчина с помятым и заспанным лицом. Исподлобья он оглядел меня.
— Одно- или двухместный?
Я ответил, что ищу одного человека и начал описывать Эла. Он прервал меня недовольным взмахом грязной головы. Закипавший в нем гнев поднялся к горлу и он чуть не поперхнулся.
— Вы не имеете права будить меня среди ночи! Это коммерческое заведение!
Я положил на конторку два долларовых банкнота. Он проглотил злость и сгреб деньги.
— Спасибо. Ваш коллега живет с женой в седьмом.
Я показал ему фотографию Сьюзан.
— Она здесь была?
— Возможно.
— Или вы видели ее, или нет.
— А за что ее ищут?
— Ни за что. Она сбежала из дому.
— Вы ее отец?
— Друг семьи, — ответил я. — Ну так что, она здесь была?
— Кажется была дня два назад. С тех пор я ее не видел. В конце концов, — он криво усмехнулся, — за два доллара вы узнали достаточно.
Я оставил его и двинулся вдоль огражденной балюстрадой галереи. Волны прилива меланхолично ударяли о сваи. Неоновые буквы станции техобслуживания дрожали на море, словно обгоревшее пятно. Когда я постучал, на двери загрохотала бляшка с цифрой семь. Узкая полоска света, обрисовывающая дверь, несколько расширилась. Увидев меня, женщина за дверью хотела ее захлопнуть, но я всунул локоть и плечо в щель и вошел.
— Вали отсюда! — сказала она.
— Я хочу задать только пару вопросов. — А у меня как раз потеря памяти! — казалось, она всерьез относилась к своим словам. — Иногда я не знаю, как меня зовут.
Голос ее был мертв, лицо лишено выражения. Лишь в глазах и в уголках губ мелькали следы позабытой мимики. Она была молода и стара одновременно. Куталась в пикейный розовый халат, так что я не понимал, кто она — хорошо законсервированная женщина или преждевременно угасающая девушка. Глаза ее были цвета мрака в углах комнаты.
— А как тебя зовут?
— Называй меня Элегантка!
— Офигенное имя!
— Спасибо. Как-то пришло мне в голову, когда я чувствовала себя на сто два. Давно уже себя не
