круглых объектов, которые 'спикировали' на Антарктиду из космоса и пропали с экранов. Тот же Рэнди Уинтерс сообщает о том, что в послевоенные годы немецкая антарктическая колония вошла в контакт с цивилизацией из созвездия Плеяд, и в районе Нового Берлина располагается самый настоящий инопланетный космопорт. После войны инопланетяне взяли на службу кое-кого из немцев. С тех пор в Антарктиде выросло уже как минимум два поколения немцев, которые ходили в школу с детьми инопланетян и взаимодействовали с ними с раннего возраста. Сегодня они летают, работают и живут на борту неземных космических кораблей. И у них нет уже тех желаний властвовать над планетой, которые были у их отцов и дедов, поскольку, познав глубины Космоса, они поняли, что на свете есть вещи, куда более значительные…'
Далее в этом опусе Веласкеса идут откровения, повторять которые на страницах данного труда не то чтобы нецелесообразно, но просто неуместно.
Глава 11. Антарктический уран
…В 1961 году в официальной истории Антарктиды произошло знаменательное событие — в её недрах были официально обнаружены залежи урана. И не просто залежи, а целые МЕСТОРОЖДЕНИЯ, сопоставимые по своей значимости с масштабами всего континента, а то и всего цивилизованного мира, причем наиболее богатые руды находятся как раз в Новой Швабии — Земле Королевы Мод. С тех пор прошло немало лет, и разработка полезных ископаемых в Антарктиде запрещена положениями знаменитого Договора 1959 года. Согласно некоторым данным, процент урана в антарктической руде составляет не менее 30 % — это на целую треть больше, чем в самых богатых в мире месторождениях в Конго, из которых США долгие годы черпали 'взрывчатку' для своих атомных и ядерных арсеналов. В 1938 году проблема с обогащенным ураном не стояла еще так остро, как в послевоенные годы, но кое-какая разведка урановых залежей все же производилась. Еще 'отец атомной бомбы' Роберт Оппенгеймер в 1937 году выступил с заявлением, что страна, намеревающаяся производить оружие, принцип действия которого основан на расщеплении ядра атома, должна всерьёз озаботиться о надёжных и достаточных источниках необходимого сырья. В Европе и Америке таких источников практически не было.
Зато такие источники были в Африке — Конго, Анголе, Намибии. Пока речь шла только о разработках, американцам хватало собственных, довольно бедных месторождений в Канаде, немцам — своих в Беблингене, и об освоении 'заморских копей' никто тогда всерьёз не думал. Но немцам, невзирая на откровенное пренебрежение Гитлера к новому виду оружия, раньше всех остальных стало ясно, что европейские урановые источники мало пригодны для массового производства атомной бомбы, так как содержание урана в имеющейся руде слишком ничтожно, и проблему не смогло бы решить даже экстренное возведение обогатительных заводов. В преддверии большой европейской войны рассчитывать на африканские залежи было бы неразумно, и вот тогда и было решено прощупать 'ничейный континент' — Антарктиду.
Порывшись в коллекции образцов пород, привезенных из Антарктиды немецким полярником Вильгельмом Фильхнером[147] в 1912 году, руководитель нацистского 'атомного проекта' доктор Вернер Гейзенберг вполне резонно предположил, что в недрах ЗемлиКоролевы Мод могут находиться богатейшие запасы высококачественного урана. Опьяненный своими политическими победами в Европе (аннексия Австрии и раздел Чехословакии), Гитлер запросто позволил уговорить себя Гиммлеру, Герингу и Редеру дать согласие на отправку в далекую Антарктиду оснащенной экспедиции в поисках мифических 'корней'. На празднике по поводу завершения строительства здания новой рейхсканцелярии Гитлер самодовольно сказал: 'Ну ладно! Если уж в этой деленной-переделенной Европе за несколько дней можно присоединить к Рейху парочку государств, то с Антарктидой никаких проблем не предвидится и подавно…' (В. Штайсс. 'Я слышал Гитлера'.1989 г.)
Тем временем в Антарктиде происходили события, уже описанные выше. Две немецкие экспедиции одна за другой прочесали всю Новую Швабию вдоль и поперек и основали на берегах залива Россиян (быстро переименованного в залив Бисмарка) хорошо оборудованную 'базу 211'. Между рейхом и 'завоеванной страной' было налажено регулярное сообщение, что позволило в короткие сроки перебросить в Новую Швабию значительное количество рабочих и инженеров для освоения месторождений урана. Подбором охраны для быстро расширяющихся работ был назначен заниматься не кто иной, как гауптштарфюрер Отто Скорцени, только-только закончивший свои 'дела' в Австрии и Германии (ключевое участие в 'аншлюсе' в марте, и в 'Кристальной ночи'[148] в августе 38- го). Добыча чрезвычайно богатой ураном руды была развернута к началу 1940 года, покуда британский флот не перекрыл этим перспективным начинаниям кислород…
Обеспокоенные успехами нацистов американцы, правильно поняв их намерения, но совершенно неправильно сориентировавшись в преследуемых немцами целях, в экстренном порядке мобилизовали своего 'Папанина' — Р.Бэрда, и отправили его во главе очередной экспедиции устанавливать американский суверенитет над найденным ранее тем же Бэрдом антарктическим углём. Не наделенный особой фантазией американский адмирал не придумал ничего лучшего, как основать две небольшие станции на острове Стеннингтон в море Беллинсгаузена и у подножия вулкана Эребус на границе шельфового ледника Росса ('Литтл-Америка' и 'Мак-Мердо'), да начать производить хоть и массированную, но малорезультативную аэрофотосъёмку всего западного побережья, лежащего между двумя этими точками. В конфликт с немцами ему вступать было категорически запрещено — президент Рузвельт еще толком и сам не знал, зачем ему нужны эти ледяные равнины, а для вступления в новую мировую войну не подошло время. И только через некоторое время англичане открыли Рузвельту глаза на неприглядную правду, но было уже поздно — в Антарктиду шумной ордой хлынули почувствовавшие поживу аргентинцы.
Глава 12. Аргентина
Про аргентинские претензии на свой Кусок Антарктиды (и немалый) можно было бы (и нужно будет) написать целые тома. Если во время второй мировой войны экономические дела Аргентины развивались успешно, то во внешней политике все обстояло более чем прекрасно. Как только началась война аргентинский диктатор Рене Манинг понял, что у него есть отличный шанс на этой войне нажиться самому и вывести Аргентину в ряды крупнейших держав мира. Он тут же повел беспощадную борьбу с засильем в экономике стран британских монополий и в короткий срок национализировал абсолютно всю промышленность и транспорт. Бойкая торговля стратегическим сырьём, по запасам многих видов которого Аргентина занимала ведущее положение, начала наполнять государственную казну с завидной для других государств быстротой. Особые отношения политической верхушки Аргентины сложились с немецкими нацистами, которые в списке торговых партнеров Аргентины стояли одними из первых. Черчилль (мудрый бог войны) всерьёз опасавшийся того, что своенравная Аргентина на волне антианглийских настроений со всеми своими запасами может вступить в войну на стороне стран Оси, отчаянно заигрывал с Манингом, стараясь заманить его в свой лагерь и суля всяческие выгоды в случае поражения Германии.
Но Манинг был не дурак, дураками не были и его многочисленные советники и генералы. Прекрасно почувствовав, как приятно править страной, переживающей экономический бум, он любезничал и 'с вашими', и 'с нашими', выторговывая для своей страны привилегии у сильных мира сего — время было как нельзя лучше подходящее. США в этой игре в расчет не принимались, хотя Манинг осознавал, что жадных американцев нужно опасаться прежде всего. Но ставка в первую очередь делалась не на всемогущего северного соседа, который пока еще не был так всемогущ, каким стал после войны, а на европейцев, с которыми у аргентинцев были традиционно давние связи — в первую очередь духовные.
С самого начала второй мировой войны аргентинский президент понял, что нацистская Германия никогда не выиграет, и потому спешил взять от пока еще щедрого Гитлера всё, что тот был в состоянии предложить за искреннюю любовь нему и его тысячелетнему Рейху. В обмен на некоторые виды особо
