— Нет. Она вообще собиралась вернуться. Но сначала хотела разобраться с нервами.
— А что у нее с нервами?
— Она сказала, что дом, в котором она живет с Томом, страшно на нее давит. Ей там снятся кошмары. Я сказала, что она взваливает на дом напраслину — дело совсем в других вещах...
— В каких?
— Том хочет детей, она нет. Она говорит, что ей тошно при мысли о том, что кто-то благодаря ей появится в этом мире.
— Что она хотела этим сказать?
— Не знаю. Наверное, имела в виду насилие, жестокость. — Джой стала рубить воздух движениями каратиста, словно пытаясь дать наглядное представление об окружающем нас насилии. — Лорел много об этом говорила.
— Том Рассо плохо с ней обращался?
— Нет. По-своему он обращался с ней как раз отлично. Он возвел ее на пьедестал.
— Иногда это оказывает женщине дурную услугу.
— Это точно, — сказала она с улыбкой, означающей, что знает это по собственному опыту. — Вас ставят на пьедестал и оставляют пылиться в одиночестве. Но с Лорел все иначе. Том действительно ее боготворил.
— Так почему же она от него ушла? Из-за дома, который действовал ей на нервы?
Джойс встала и обернулась ко мне.
— Я скажу вам начистоту: Лорел ушла от него из-за Лорел. Ей трудно долго жить с кем-то вообще. Она лишена веры в себя. Она вообще недолюбливает себя. Она считает, что недостойна...
— Недостойна Тома?
— Недостойна того, чтобы жить. Она очень порядочный человек, очень тонко чувствует. — Впервые истинные чувства Джойс хлынули из артезианских глубин, и былая расплывчатость растаяла бесследно. — Несмотря ни на что, она замечательный человек. Но если послушать, как она о себе отзывается, то можно решить, что это самая страшная грешница на земле.
— Но это не так?
— Она ошибалась, но не мне ее судить. Мы все ошибаемся. — Она оглянулась так, словно комната была заполнена призраками ее былых ошибок.
— Не могли бы вы привести хотя бы один пример ошибки Лорел?
Джойс слегка смутилась.
— Когда она еще училась в школе, она вдруг сбежала в Лас-Вегас с одним мальчиком. У них там кончились деньги, и они потребовали выкуп с родителей Лорел.
— Выкуп?
— Они написали, что Лорел похищена, и потребовали за ее освобождение тысячу долларов. Они получили эту тысячу и просадили все до последнего цента в игорных домах. Потом отец Лорел забрал ее и привез домой.
— Сколько ей тогда было?
— Пятнадцать.
— Вы не помните, кто был ее спутник?
— Кажется, его фамилия была Шерри. Он был старше ее, и я не была с ним знакома. В школу он так и не вернулся, Лорел тоже. Родители наняли ей частных учителей, а потом она поступила в колледж.
— Больше молодых людей у нее не было?
— Были — и в колледже, и после. Но мало кто из них задержался надолго. С Лорел было трудно. Ей был нужен кто-то преданный и постоянный, такой, как Том.
— Я слышал, они познакомились в аптеке?
— Да, я была с ней тогда. Лорел пришла получить какое-то лекарство. Когда Том увидел ее, он так разволновался, что у него ушло на эту простую операцию минут пятнадцать. Когда мы закончили, он проводил Лорел до стоянки. Это было даже смешно, но он отнесся ко всему серьезно. Он был такой бледный и взволнованный, что в своем белом халате напоминал средневекового фанатика. Лорел рассказывала, что с того дня он звонил ей каждый день — имя и адрес он узнал из рецепта, и через несколько месяцев они поженились.
— Вы уверены, что до этого они не встречались?
— Ну конечно. Лорел познакомилась с ним в аптеке. Раньше она в ней никогда не была. «Сейвмор» в Вествуде.
— Что это был у нее за рецепт?
— Снотворное — какие-то барбитураты.
— Она много их принимает?
— Боюсь, что да. На прошлой неделе мы даже на этот счет повздорили. Она глотала секонал, словно соленые орешки. А потом спала, как убитая.
— Хотите сказать, что это ведет к саморазрушению?
Джойс некоторое время обдумывала вопрос, затем сказала:
— Пожалуй, хотя не понимаю, к чему вы вообще клоните.
— Я поясню, раз вы подруга...
— Пытаюсь таковой оставаться. Хотя это и непросто. Меня многое в ней настораживает...
— Вы оказываете ей услугу... Так вот, сегодня вечером Лорел взяла у меня из домашней аптечки нембутал. Я не знаю, куда она потом направилась и зачем ей это лекарство.
Глаза Джойс потемнели, зрачки расширились.
— Ее что-то расстроило?
— Да, два события. Во-первых, авария на нефтяной скважине в море недалеко от Пасифик-Пойнта. Она восприняла это как личную трагедию — может, потому, что скважина принадлежит ее семье. Лорел пыталась спасти птицу, но та умерла. Она попросила меня отвезти ее в Лос-Анджелес.
— Ко мне? — спросила Джойс с приятным изумлением.
— К мужу. Но когда она позвонила ему из моей квартиры, он отказался за ней приехать. Он, видно, собирался на работу, но она восприняла это как нежелание с ней общаться. Сразу после этого она взяла у меня нембутал и ушла. Теперь я боюсь...
— Я тоже, — тихо сказала она.
— Она до этого не пыталась покончить с собой?
— Вроде нет. Хотя говорила на эту тему.
— В смысле, что может наложить на себя руки?
— В общем да.
— Она не говорила, как именно?
— Упоминала таблетки. Но это было еще до замужества. Она не раз говорила, как хорошо заснуть и не проснуться.
— Она не объясняла, почему так думает?
— Так уж она устроена. Она не из тех, кто радуется жизни. — Голос Джойс стал совсем низким. — Часть ее 'я' всегда хотела смерти.
— Звучит как эпитафия.
— Так уж получилось. — Джойс стиснула кулаки и сделала такое движение, словно стряхивала с себя мысль о смерти. — Я уверена, что она цела и невредима. Она взяла ваши таблетки, просто чтобы как следует отоспаться.
— Они помогут ей заснуть надолго. Где мне ее искать?
— Право, не знаю. У нее с собой были деньги?
— Сомневаюсь. Может, навестить дом дяди в Бельэре?
Его фамилия, кажется, Сомервилл?
— Да, капитан Бенджамин Сомервилл. Отставной моряк, женившийся на сестре отца Лорел. Его телефон не значится в справочнике, но я могу дать вам его адрес.
Она выписала его из адресной книги и проводила меня до дверей.
— Вы давно знаете Лорел? — спросила Джойс.
