чтобы поразить его в самое уязвимое место, то есть ниже ватерлинии.
Убедившись, что мне удалось удерживать «кайтэн» на глубине пятнадцати футов, я решил поднять перископ, чтобы осмотреться. Это оказалось тоже не просто сделать, и мне пришлось приложить все силы, чтобы поднять его. К тому времени, как мне удалось справиться с ним, беглый взгляд, брошенный мной на глубиномер, сказал мне, что «кайтэн» идет уже на глубине шести футов. Меня снова выбросило на поверхность моря!
На коленях у меня лежало полотенце. Я весь обливался потом, он заливал мне глаза. Вытерев полотенцем лицо, я принялся успокаивать себя. «Успокойся, Ёкота! – сердито повторял я. – Ты волнуешься, поэтому и делаешь все не так. Если это будет продолжаться, тебе не светит стать водителем „кайтэна“. Тебя больше даже близко не подпустят к нему!»
Мне все же удалось немного успокоиться и сосредоточиться на управлении торпедой. Этому помог и взгляд, брошенный мной через перископ. Остров Усидзима, находившийся у выхода из залива, просматривался слева от меня, градусах в двадцати по курсу. Если я буду продолжать идти этим курсом до тех пор, пока самая высокая точка этого острова не окажется точно на траверзе слева от меня, я достигну нужной точки, исходя из которой мне надо описать широкую дугу, чтобы лечь на обратный курс. «Ну уж на этот-то раз я сделаю все правильно», – сказал я себе.
Я снова погрузился под воду. Рычаги ходили теперь чуть свободнее, и я смог спокойно уйти на тридцать шесть футов. Затем подвсплыл до пятнадцати футов, стандартной глубины подводного хода. С этой глубины водитель может на краткий миг поднять перископ над водой, чтобы быстро сориентироваться. Теоретически каждая субмарина-носитель может положением своего корпуса задать «кайтэну» требуемый курс, а пилоту останется только выдерживать его строго по компасу. Офицеры в центральном посту лодки в состоянии даже рассчитать для каждого водителя все данные для атаки. Если противник идет определенным курсом относительно субмарины, ее офицеры могут сделать быстрый расчет для «кайтэна», что поможет ему перехватить врага. Водителю достаточно, например, услышать следующее: «Следуйте курсом тридцать градусов при отходе от лодки. Идите на скорости 25 узлов в течение двенадцати минут и тридцати секунд». Если расчет будет правильным и водитель выдержит эти параметры, то, подняв перископ, он увидит врага прямо перед собой и окажется в четырех-пяти сотнях метров от него. Затем ему останется только дать полный ход 40 узлов, направляя торпеду врагу под ватерлинию.
Я погрузился, подвсплыл, погрузился, снова подвсплыл, и настроение мое несколько улучшилось: «кайтэн» меня слушался. Я подумал, как было бы здорово испытать движение на полной скорости. Я чуть- чуть увеличил подачу кислорода, и двигатель тут же взревел у меня за спиной. Я увеличил подачу кислорода еще больше. И еще! Рев мотора заставлял вибрировать каждую жилку моего тела. Восхитительное чувство! Прошло тридцать секунд после моего последнего погружения, и я поднял перископ, чтобы проверить свое положение относительно острова Усидзима. Он должен был находиться теперь слева под прямым углом к моему курсу.
Я припал к окуляру перископа. Ничего, кроме морских волн! Я повернул перископ левее и еще левее. По-прежнему ничего! Должно быть, я намного дальше Усидзимы. Я промахнулся и прошел мимо точки поворота!
Я тут же снова ушел под воду и стал описывать циркуляцию влево под углом девяносто градусов, внимательно следя за показаниями компаса. Уже описав примерно половину дуги, я внезапно кое-что вспомнил. Младший лейтенант Цубои хотел, чтобы я был очень внимателен именно с этим «кайтэном». Он велел мне точно заметить время циркуляции на сто восемьдесят градусов при скорости 15 узлов, делая поворот влево, а я забыл его слова. Меня охватила паника. Что он сделает со мной, когда я скажу ему, что забыл заметить время начала поворота? Тут мне в голову пришла одна мысль. Я замечу время, за которое совершу вторую половину циркуляции, затем умножу это время на два и доложу эту цифру ему. Вряд ли он поймет правду. Во всяком случае, так будет лучше, чем если бы я вообще не доложил ему ничего.
Я взглянул на секундную стрелку моих часов, чтобы засечь время начала поворота, и почувствовал, как вокруг меня рушится весь мир. По какой-то неизвестной мне причине часы остановились. Теперь я вообще не мог сообщить Цубои никаких данных. Единственное, что мне оставалось делать, – это выдерживать мой новый курс и отсчитывать секунды про себя. Немного погодя я всплыву на поверхность и надеюсь, что все же попаду туда, откуда и стартовал.
Так я и поступил. Всплыв, я установил рукоять стартера в нулевое положение. При этом двигатель должен был выключиться. Но он продолжал работать! Я совершенно не понимал, что мне в этом случае делать, поэтому стал перекрывать вентиль на трубопроводе подачи окислителя. Когда он будет затянут, двигатель должен прекратить работу из-за отсутствия кислорода. Вентиль, который работал так четко, когда я крутил его, посылая «кайтэн» все быстрее и быстрее вперед, теперь выбрал самый неподходящий момент и отказался подчиняться мне. Мне потребовалось напрячь все силы до последней капли, чтобы перекрыть его, и, сделав это, я, обессилев, обмяк на своем сиденье.
В этот момент я услышал два громких орудийных выстрела. Предупредительный сигнал! Меня снова охватил страх. Сопровождавший меня торпедный катер должен был сделать два выстрела, если бы курс идущего вслепую «кайтэна» вел к опасности. Что на этот раз я сделал не так?
Быстро подняв перископ, я припал было к его окуляру и тут же отшатнулся. В поле его зрения были одни только скалы! Впереди, всего только футах в пятнадцати, был волнолом бухты Хикари. Я вот-вот должен был в него врезаться. Мой «кайтэн» точно не выдержит столкновения или, по крайней мере, даст течь. И тогда я утону, захлебнувшись, пока кто-нибудь успеет оказать мне помощь.
Закрыв глаза, я стал ждать хруста рвущегося металла, даже не подумав о том, чтобы использовать верхний люк для спасения. Но вместо оглушительного удара последовал только очень мягкий толчок. Перекрыв трубопровод горючего и выключив подачу кислорода, я, вполне возможно, спас себе жизнь. Удача, одна только удача хранила меня. Болтаясь на волнах без движения, я совершенно не представлял себе, где я оказался, поднявшись на поверхность.
Я откинулся на сиденье, чувствуя, как мой «кайтэн» качается на волнах, разбивающихся о волнолом. Вскоре стал слышен двигатель подошедшего торпедного катера, затем голоса людей, спустившихся на «кайтэн», и, наконец, скрип тросов, которые они заводили под торпеду, чтобы принайтовить ее к борту катера. Услышав толчок о борт торпедного катера № 220, я открыл верхний люк, выбрался из кокпита и поднялся на палубу. Младший лейтенант Цубои уже поджидал меня. Подходя к нему для доклада, я заметил, что лицо его сведено гримасой, но решил все же попытаться выкрутиться.
– Разрешите доложить, господин младший лейтенант, – произнес я. – Первый тренировочный выход закончен. Техника работала нормально.
Может быть, он вообще ничего не заметил, подумал я про себя. Отдав честь, я уже начал было поворот кругом.
– Отставить! – скомандовал он.
Я снова повернулся лицом к нему, придав лицу выражение абсолютной невинности.
– Да, господин младший лейтенант, – сказал я. – Слушаю вас, господин младший лейтенант.
– Что вы должны были сделать во время своего тренировочного выхода, старшина Ёкота? – спросил он, почти не разжимая сведенных судорогой зубов.
– Двигаться на заданной для атаки глубине, господин младший лейтенант. Не дать противнику обнаружить себя.
– В самом деле? А что вы сделали? Изображали из себя играющего дельфина? Неужели решили, что сможете таким образом очаровать врага? Да он немедленно потопит вас огнем орудий!
Возразить было нечего, и я молчал, потупив глаза. Все мои кульбиты были видны как на ладони. Теперь мне оставалось только выслушать те слова, с которыми я буду выставлен с курсов подготовки водителей «кайтэнов».
Но тут, неожиданно для меня, голос лейтенанта Цубои смягчился.
– Поскольку это был ваш первый выход, – произнес он, – вы, вероятно, нервничали. Так и быть, я закрою на это глаза. Но помните, только на этот раз! Вы слишком далеко уклонились от намеченного курса, и вам здорово повезло, что вы смогли остановиться. Иначе бы вас уже не было в живых, а у нас стало бы на один «кайтэн» меньше.
Отходя от него, я благодарил Небо, спасшее меня. Когда я разогнал торпеду под водой, просто чтобы испытать восторг движения, я не смог удержать свое оружие на курсе. Затем, всплыв на поверхность, я
