сила духа нации достаточно высока. Разве хоть один человек в стране не преклонялся перед знаменитыми «живыми бомбами», пехотными смертниками с шестовыми минами, шедшими в наступление впереди атакующих частей и жертвовавшими собой, проделывая взрывами проходы во вражеских полевых укреплениях, когда армия воевала в Китае? Разве не благодаря их действиям японской армии удалось одержать победу над врагом, укрывшимся в густой сети траншей, колючей проволоки и ходов сообщения? Безусловно, военно-морскому флоту удастся сделать то, что удалось куда менее популярной армии! Сформулировав для себя основную идею нового оружия, Нисина и Куроки стали изучать технические средства и возможности ее реализации.
К счастью для них, японский военно-морской флот в тот период имел на вооружении самую большую, самую скоростную и самую мощную в мире торпеду. Ни одна страна не создала ничего подобного этому «чистильщику» морей – модели 93 с двигателем на чистом кислороде. Эта торпеда, ставшая грозой для американского военно-морского флота в период сражения за Соломоновы острова, была исключительно японской разработкой. Мои соотечественники, по общему мнению «подражатели» и «копировщики», создали ее тогда, когда ни Великобритания, ни Соединенные Штаты, считавшиеся куда более технически передовыми, не смогли разработать ничего сколько-нибудь сравнимого с ней. История ее создания заслуживает отдельного повествования.
В 1922 году, когда Вашингтонское соглашение об ограничении морских вооружений было подписано Великобританией, Соединенными Штатами, Японией, Францией и Италией, наши разработчики стратегических планов военно-морского флота оказались в затруднительном положении. Наши дипломаты согласились на то, чтобы общий тоннаж военно-морского флота не превышал 60 процентов от тоннажа Великобритании или Соединенных Штатов. Наши флотоводцы, естественно, считали, что подобное ограничение, дававшее в случае войны двум нашим главным соперникам преимущество три к одному не в пользу Японии, совершенно недостаточно для обороны нашего отечества. Однако озабоченность этих людей отнюдь не разделялась общественностью. Планета наслаждалась миром, а Япония была вознаграждена мандатом на управление островами Тихого океана. Это обстоятельство могло помочь разрешить проблему перенаселения, а также стать значительным источником государственных доходов Японии для импорта жизненно важных ресурсов. Кроме того, страна находилась на подъеме деловой активности, и рост благосостояния ощущался буквально во всех областях жизни. Вряд ли кто-нибудь испытал бы энтузиазм по поводу увеличения налогов единственно ради увеличения военно-морской мощи нашего флота. Подобные взгляды были распространены повсеместно. Господствовало мнение, что большие армия и флот лишь провоцируют большие войны. Япония наслаждалась мирными взаимоотношениями почти со всеми странами. К чему их нарушать? Таким образом, все протесты флотских военачальников заглушались громкими голосами наслаждающихся благами жизни.
Но наши высшие стратеги не сдались. Если они не могут иметь флот, превосходящий другие по численности, то это значит, что они должны иметь флот, превосходящий противников по качеству. Флот наивысшего качества. Они решили провести модернизацию всего императорского флота Японии, корабль за кораблем и моряк за моряком, до такого уровня, чтобы он стал лучшим флотом в мире! Каждый боевой корабль должен был стать эквивалентным по своей мощи двум подобным кораблям противника! Была разработана и начала осуществляться программа модернизации флота. Старые боевые корабли ставились в доки и практически полностью реконструировались. «Хиэй», «Харуна», «Кирисима» и «Конго» получили такие усовершенствования, что скорость их хода стала превышать тридцать узлов, что было едва ли не вдвое больше скорости самых быстроходных американских линкоров. Особое внимание уделялось военно-морской авиации. Снова и снова отрабатывались вопросы ночного боя в полной темноте, хотя они стоили нам многих потерь, летчиками и самолетами, вследствие столкновений. Были разработаны, установлены на борту устаревшего авианосца «Хосё» и опробованы первые в мире приспособления для посадки самолетов на авианосец ночью, с использованием различных световых индикаторов и зеркал. Нечто подобное британцы разработали только после начала Второй мировой войны и позволили американцам скопировать их. Короче, было осуществлено все возможное, но члены Генерального штаба военно-морского флота считали, что им необходимо еще нечто такое, что обеспечит нашему флоту гарантированное превосходство над любым противником, когда его корабли задымят у побережья нашей родины.
Наши специалисты по вооружению пришли к выводу, что ответом на этот вопрос может быть торпеда с двигателем на жидком кислороде. Над конструкцией такой торпеды они работали в ходе Первой мировой войны и в последующий период. Торпеды того периода были паровоздушными, и считалось общепризнанным, что конструкция торпед на паровоздушной смеси достигла своего совершенства. Кислородный же двигатель – это было нечто совсем иное. Флотские специалисты-оружейники знали, что торпеда, приводимая в движение двигателем на кислороде, способна иметь куда больший радиус действия и куда большую скорость, чем паровоздушная торпеда. Она также могла нести куда большую боевую часть и не оставляла демаскирующего следа на поверхности воды. Короче, она представляла собой идеальное оружие подводной войны.
Но двигатель на кислороде создавал конструкторам множество проблем. Он был чрезвычайно опасным в работе. И в Японии, и в Великобритании экспериментальные торпеды с двигателем на кислороде совершенно неожиданно взрывались, убивая торпедистов и техников. Это их обескураживающее свойство, вкупе с тем обстоятельством, что финансирование подобных экспериментов постоянно сокращалось, привело к тому, что проект создания подобной торпеды был заморожен. В течение трех лет после 1924 года ничего не делалось.
Затем в 1927 году произошло радикальное изменение ситуации. В соответствии с Вашингтонским соглашением военно-морские наблюдатели регулярно инспектировали верфи и корабли стран – участниц соглашения, наблюдая за соблюдением договоренностей. В 1927 году японский военно-морской инспектор побывал в Портсмуте, в Англии, и пришел к заключению, что англичане выполняют условия соглашения. Однако при посещении линкора «Родней» он заметил на одной из его палуб довольно странное устройство. Его опыт подсказал ему, что это генератор кислорода, но инспектор сделал вид, что не обратил на него внимания. Через пару дней он услышал, что «Родней», у которого трубы торпедных аппаратов были установлены ниже ватерлинии, как и у многих других подобных кораблей того времени, собирается выйти на испытательные торпедные стрельбы. Ему удалось оказаться на территории портсмутской военно-морской базы в день, назначенный для стрельб. То, что он там увидел, заставило его поспешить домой и составить срочный доклад в министерство военно-морского флота в Токио. «Линкор „Родней“, – сообщалось в одном из разделов этого доклада, – испытывает торпеды с двигателем на кислороде!» Этой информации оказалось достаточно, чтобы побудить руководителей военно-морского флота Японии к немедленным действиям. Сразу же было обеспечено финансирование, и наши удивленные оружейники принялись срочно стряхивать пыль с пожелтевших чертежей и со всей возможной скоростью продолжать свои разработки.
К 1933 году эти специалисты уже довели до стадии флотских испытаний гигантскую торпеду 24 дюймов в диаметре, примерно 30 футов в длину, весящую 6000 фунтов. Она была способна нести в носовом отсеке более тысячи фунтов сильного взрывчатого вещества, что было почти вдвое больше, чем у существовавших тогда американских и английских торпед. По ходу ее разработки постоянно возникали проблемы, но все они были успешно решены. Трубопроводы окислителя, имевшие вначале довольно резкие изгибы, были перепроектированы так, чтобы на них остались лишь незначительные изгибы, поскольку оказалось, что кислород имеет тенденцию скапливаться в местах резких изгибов и начинает разогревать их. Проблема остатков масла, вызванная недостаточным вниманием при сборке механизмов торпед, была решена посредством промывки всех трубопроводов особым содовым раствором и герметической изоляции их после этого. По мнению наших специалистов, именно комбинация скапливания и перегрева и была причиной внезапных взрывов торпед. Разогретый кислород воспламенял масло, отчего, в свою очередь, детонировал сжатый кислород. По всей вероятности, они были правы. Великобритания так никогда и не смогла решить проблему самопроизвольных взрывов. Ее специалисты прекратили все экспериментальные работы с кислородными двигателями и вернулись к более медленным, но куда более устойчивым парогазовым торпедам, причем как раз в тот момент, когда японские специалисты достигли успеха. Америка же, зная о фиаско британцев, никогда не уделяла торпедам с кислородными двигателями серьезного внимания.
Торпеда модели 93 была подвергнута многочисленным испытаниям, прежде чем флотские военачальники остались довольны ею. Дюжины устаревших военных кораблей и торговых судов были пущены на дно в ходе секретных стрельб в открытом море, подальше от надоедливых глаз. В ходе этих
