* * *О, нет ни гнева, ни обиды —Россия — тень, и сердце — тень,И все суставы перебитыУ городов и деревень…Течет исплаканное небоК чужой стране, к чужим дверям…То Кремль — гигантская амеба —Вытягивается к морям!Рвись, проволока на заставах,И пограничный столб — вались!В лесах литовских, в польских травахТеки, воинственная слизь!Быть может, выйдя за пределы,Заполня мир, ты сгинешь в нем,Ты станешь грязью поределой —И высохнешь — и мы вздохнем…
1939
ОКТАВЫПарк лихорадил. Кашляли, ощерясь,Сухие липы. Ветер, озверев,Кидался, переваливаясь черезОграду парка, на стволы деревИ там шумел. В такие ночи ЭросНа смертных свой обрушивает гневИ мечет безошибочные стрелыВ пределы сердца. В сумрак застарелый.Я путал за аллеею аллеюИ всё пытался отыскать скамью,Твою скамью, которую не смеюЗабыть, которой запах узнаю,Чтобы до утра выстоять над нею,Чтобы заставить молодость моюХотя бы обернуться напоследокИ мне кивнуть из каменных беседок.Немногое мы называем благом,А счастию не надобны слова.Мы низом шли, ступая по корягам,И моего касалась рукаваТвоя рука. Спускающимся флагомТонула осень в логовище рва.А ров был мир находок и разведок.Ты шла и капли стряхивала с веток.Когда бы знать, куда мы счастье денем,Его и на неделю не продля!Зачем тебя избрали мы владеньем,Диковинная горькая земля?Зачем вином наполнены осенним,Как праздничные чаши, тополя,Когда разлукой вымостили богиВсе тропы, все пути и все дороги?Когда бы знать, что, всё оставя, кинусьВ твои овраги, заросли, репьи!Здесь и деревья просятся: «Возьми нас,Веди к ней — мы свидетели твои!»И два листа навстречу ветер вынесИ положил на краешек скамьи…Благодарю, внимательные листья,Протянутые руки бескорыстья!* * *Еле виднеетсяБольшая Медведица.Сутулятся у крыльцаХрустальные деревцаНа улице гололедица.* * *Гнулись ивы в три погибелиВ сторону из стороны!