отсидевший к тому времени 6 из 15 определенных ему судом лет.
Кадровый разведчик Б. Южин начал свою карьеру в ПГУ КГБ младшим офицером. В составе группы стажеров он был направлен в шестимесячную командировку в Соединенные Штаты Америки. Прикрытием ему служила учеба в университете в Сан-Франциско. Здесь он попал в поле зрения контрразведки ФБР.
Сотрудники Федерального бюро расследований готовились к вербовке начинающего русского разведчика долго и тщательно. Были изучены его связи, привычки и пристрастия, достоинства и недостатки и на основе собранных данных создан подробный психологический портрет. По-видимому, что-то в характере Южина отвечало замыслам американской контрразведки. И после большой подготовительной работы ее сотрудники составили план многоходовой операции. На первом этапе к русскому подвели опытного внештатного агента ФБР Джуди Стивенсон. Его отношения с молодой симпатичной женщиной вскоре стали вполне приятельскими.
Бывая в гостях у Южина, мисс Стивенсон иногда просила преподнести ей в качестве сувенира какой- нибудь милый пустячок — оригинальную бутылку из-под армянского коньяка, пустую конфетную коробку советского производства или еще что-нибудь в том же роде.
Однажды она пригласила своего русского друга посетить латиноамериканский клуб. Американка мотивировала это предложение тем, что якобы в клубе собирается прогрессивная молодежь — неплохая возможность приобрести новых друзей. Латиноамериканский клуб оказался обычным местом отдыха и развлечений, политикой там никто не интересовался. Но это посещение являлось одним из важных пунктов плана ФБР. Джуди и Борис выпили пару коктейлей, потанцевали, сфотографировались на память и ушли.
Как-то Джуди познакомила Южина со своим «братом» Лэри Уотцином, в действительности кадровым агентом ФБР. Наступило время завершающего этапа операции по вербовке русского разведчика.
Однажды мисс Стивенсон вдруг явилась к нему на квартиру вся в слезах. Она рассказала, что у нее дома побывали люди из ФБР, произвели обыск, перевернув в доме все вверх дном. Они изъяли «сувениры», которые презентовал ей Южин, и фотографии из латиноамериканского клуба. Теперь ее обвиняют в причастности к террористической деятельности и пособничестве в установлении контактов русских с террористами. В подтверждение своих слов она показала ему заметку, опубликованную по этому поводу в одной из бульварных газет.
— Что делать, Борис?! Что делать? — восклицала Джуди чуть ли не в истерике.
Когда она ушла, Южин был не на шутку испуган. Поразмыслив, он отправился в консульство, где доложил офицеру безопасности о случившемся. Офицер по-приятельски посоветовал ему не паниковать, напомнив, что от провокаций здесь никто не застрахован.
На следующий день к Южину приехал Лэри Уотцин. Он сообщил, что «сестра» находится в больнице и что ее состояние вызывает у него тревогу. В клинику они поехали вместе. Мисс Стивенсон лежала на больничной постели бледная и исхудавшая, опутанная разными медицинскими проводами и резиновыми трубками. Она еще раз подтвердила, что против нее выдвинуты очень серьезные обвинения и просила «милого Бориса» съездить в ФБР, чтобы объяснить там — она ни в чем невиновна. После настойчивых уговоров «брата и сестры» он согласился тотчас же отправиться к следователю.
На допросе, который прошел в очень благожелательной обстановке, Южин постарался объяснить сотруднику ФБР по имени Джон, что вся история с Джуди не более чем недоразумение. На том они и расстались.
Через некоторое время Джон позвонил Южину и предложил встретиться еще раз, чтобы уточнить некоторые детали по делу мисс Стивенсон. Беседа вновь носила дружественный характер и постепенно вышла за рамки обозначенной темы.
Разговор плавно переходил от одного предмета к другому и совсем размякший Южин попросил у Джона совета. К Южину должна была приехать на несколько дней жена. Хотелось встретить ее и провести время как следует, но вот с деньгами туговато. Нельзя ли получить в университете материальную помощь, ведь здесь это практикуется? А ведомство Джона при решении подобных вопросов в отношении иностранцев играет не последнюю роль… Джон потрепал русского по плечу, сказав, что все образуется.
Действительно, на следующей встрече, широко улыбаясь, со словами «Ваш вопрос решен положительно!» он вручил Южину конверт с пятью сотнями долларов. Южин на несколько секунд замешкался: что-то во всем этом показалось ему подозрительным. Зависла напряженная пауза. Соблазн оказался слишком велик. Южин первый улыбнулся и взял конверт с деньгами.
Супруги провели недельный отпуск как в сказке. Проводив жену в Москву, муж решил поблагодарить университетское начальство за финансовую поддержку.
— Какие пятьсот долларов? — удивленно спросили его в университете.
Только тут он прозрел, вспомнив про все свои смутные подозрения, которые он отгонял, даже оставаясь наедине с самим собой. Прозрел и все понял: он «на крючке» у ФБР.
Очередную встречу Джон назначил ему в гостинице. Южину были продемонстрированы фотоснимки, где он получает деньги от американского контрразведчика. Вдобавок на него вывалили весь имеющийся компромат, сообщили о его настоящем месте работы, воинском звании и цели командировки в США.
Вербовка прошла точно по плану ФБР. Южин сдал всех своих коллег-стажеров и тех сотрудников резидентуры в Сан-Франциско, которых знал лично. Его засыпали проверочными вопросами о структуре КГБ, о руководстве комитета и т. д. Ответы вполне удовлетворили сотрудников ФБР. Поскольку срок пребывания Южина в Штатах вскоре заканчивался, американские контрразведчики решили создать ему условия для дальнейшего роста по службе и снабдили информацией, необходимой для составления отчета о проделанной за 6 месяцев работе.
По отчету о командировке выходило, что Южин сумел раздобыть несекретные, но весьма необходимые для политической разведки материалы.
За период стажировки в Сан-Франциско он якобы сумел установить полезные для советской разведки контакты с рядом влиятельных американцев. Например, свел знакомство с отставным сотрудником ЦРУ и имел честь быть представленным бывшему сенатору США, с которым теперь общался в неформальной обстановке.
— С таким отчетом ты уже через полгода вернешься в Штаты, — сказал ему Джон.
Контрразведчик угадал: вскоре Южина направили на работу в резидентуру Сан-Франциско. Несколько недель на контакт с ним никто не выходил. Отдых и адаптация продолжались недолго. Как-то возле прогуливающегося Южина затормозил автомобиль. За рулем сидел Джон.
В течение пяти лет Борис Южин добросовестно работал на ФБР. Он раскрыл состав резидентур в Соединенных Штатах Америки, постоянно информировал американскую контрразведку о работе своих коллег, их доверительных контактах, оперативных и стратегических планах политической разведки в отношении США. На каждой очередной встрече с сотрудниками ФБР ему давали пачку фотографий соотечественников для их опознания на предмет отношения к спецслужбам. И он опознавал: с тем учился, с этим работал, третьего встречал на Лубянке.
Как-то ему поручили сфотографировать внутренние помещения консульства и резидентуры в Сан- Франциско. Сделать это было довольно просто. В субботу Южин, имея при себе специальный фотоаппарат для панорамной съемки, отправился в консульство. Без всяких проблем перефотографировал все помещения, кроме опечатанных. В центральном зале во всю стену висело зеркало. Агент ФБР заснял и его. Пленку передал Джону. На следующей встрече Джон, смеясь, показал Южину фотографию, где тот, отраженный зеркалом, щелкает фотозатвором.
— Борис, у нас компромата на тебя и так достаточно, а ты еще принес, — пошутил американец.
ФБР признавало большую ценность поставляемой Южиным информации и было готово хорошо за нее платить. Южину неоднократно предлагалось открыть на его имя счет в любом банке, но он отказывался. Что же касается наличных денег, то на одной из первых конспиративных встреч перед ним поставили набитый долларами «дипломат» и предложили взять столько, сколько требуется. Агент проявлял скромность. Он ограничивался поначалу суммами в две-три сотни. Только на третьем или четвертом году своей работы на ФБР разведчик немного раскрепостился и стал брать деньги тысячами. Однако от банковского счета по- прежнему отказывался.
Провалился агент из-за собственной небрежности. Южин обронил в здании консульства зажигалку, в которую был вмонтирован микрофотоаппарат. Зажигалку нашел здешний слесарь. Пощелкал, пощелкал —
