Он не принимает меня всерьез. Невероятно. Я чуть не повесила трубку, не попрощавшись, так торопилась вернуться в Бленхейм-кресчент. Сельма сидит с Бьянкой одна. Норин придется управляться остаток дня самой. Я договорилась с женщиной, которая будет присматривать за ней час или два каждый день, но она начнет только завтра.
Я взяла такси и нервно теребила заусенцы, когда мы съехали с Вествей и застряли в пробке у Паддингтона.
Когда мы наконец очутились на Бленхейм-кресчент, я вошла в такой чистый дом, что едва его узнала. Бьянка спокойно резала овощи на кухне, но мне не хватило духа прямо спросить, не поджигала ли она дома в перерывах между мытьем полов и полировкой.
– Пол мокрый. Осторожно, – поздоровавшись, она пристально посмотрела на мои ноги.
– Сельма здесь?
– Она наверху и тяжело работает. – Почему Бьянка всегда говорит с таким упреком? Поймав ее взгляд, я немедленно почувствовала себя виноватой. Словно увиливаю от своих обязанностей и спихиваю работу на Сельму.
Мама оставила записку: «Уехала обедать с твоим отцом. Если не вернусь вечером, значит, он захотел, чтобы я поехала с ним на юго-запад к тете Хильде». Хильда была папиной мачехой и единственным живым членом старшего поколения нашей семьи. Интересно, подумала я, они скажут ей о своем разладе?
Прежде чем подняться наверх и повидаться с Сельмой, я заскочила в кабинет и, позвонив Томми, объяснила, почему бросила Норин. Он сказал, что постарается вернуться домой пораньше, но, как и Макс Остин, отмахнулся от моей теории по поводу Бьянки.
– Ты с ума сошла, – весело заявил он. – Очень похоже на безумное мнение, что это сделал дворецкий.
Его не встревожило, что я намереваюсь оставаться в одном доме с Бьянкой, а значит, он не воспринимал меня всерьез.
Может, я принимаю все слишком близко к сердцу? Чем больше я об этом думала, тем нелепее это казалось, и я не стала делиться своими опасениями с Сельмой. И войдя в ее комнату, сказала только одно:
– Сельма, я вернулась, так что Бьянка может идти домой.
Но в десять вечера, приготовив нам еду и убравшись, Бьянка по-прежнему сидела на кухне, придвинув стул к посудомоечной машине. Я поняла, что она собирается торчать здесь, пока машина не остановится, а потом примется ее разгружать. Казалось, она больше не доверяла мне кухню, которая теперь была в ее руках, – я мгновенно устрою здесь бардак. Сельма сослалась на усталость и попросила моего позволения пораньше лечь. Я не хотела оставаться с Бьянкой одна и тоже отправилась в кровать.
До сих пор я как-то не замечала, что тоже вымоталась до предела. Не успела моя голова коснуться подушки, как я уснула.
А потом резко вскочила и, взглянув на часы, увидела, что сейчас половина третьего ночи.
Секунду я лежала, размышляя, почему воздух стал таким плотным, что трудно дышать, а потом стремглав выскочила из постели. В комнате стоял сильный запах гари. Будучи человеком привычки, я потянулась к халату, надела его и совершила самую страшную ошибку, которую только можно совершить, когда в доме пожар. Я, шатаясь, пересекла комнату, открыла дверь и выглянула на лестницу. Внутрь ворвался воздух, и мне в лицо ударила стена дыма.
В этот миг в окутавшем меня плотном черном тумане возникла чья-то фигура, и я почувствовала, как меня поднимают и перекидывают через плечо.
– Дыши, – произнес этот человек и прижал к моему лицу мокрую тряпку.
Я не видела лица, но это был точно голос Базза.
Базз нес меня вниз по лестнице, как пожарный. Мы словно спускались в ад: основание лестницы уже лизали языки пламени, а кухня превратилась в геенну огненную. Тот же сценарий, что и прежде. Повсюду воняло керосином. Похоже, кто-то засунул факел в почтовый ящик. В любую минуту огонь доберется до лестницы. Я оторвала мокрую тряпку от лица и закричала:
– А как же Сельма?
– Где она? – крикнул он в ответ.
– На верхнем этаже. А Бьянка? Она тоже была здесь.
– Она ушла недавно. – Базз старался перекричать треск огня. – Я поймал ее на Элджин-кресчент и заставил отдать ключ от твоего дома. Я пришел, чтобы снова увидеться с Седьмой. А тут такое. Парадную дверь открывать нельзя: ворвется воздух. Из дома есть другой выход?
– Если нам удастся добраться до гардеробной внизу, мы можем вылезти из окна на террасу, а оттуда спуститься в сад.
– Вот мой сотовый. – Базз сунул его в карман моего халата. – Я опущу тебя через перила в коридор, огонь сюда еще не добрался. Ты сможешь добежать до гардеробной. Вызови пожарных, как только окажешься на улице. Готова?
И не успела я произнести хоть слово, он опустил меня на пол и ринулся вверх по лестнице за Седьмой.
Я добралась до гардеробной, но открыть окно не смогла. На мгновение меня охватила паника. Я плотно завернулась в толстый махровый халат и навалилась на стекло. Оно разбилось. Потом я поняла, что не пролезу в одну створку, и, схватив стойку с зонтиками, принялась молотить по оконной раме, пока она не сломалась. Выбравшись на террасу, я услышала вой сирен. Кто-то опередил меня и вызвал пожарных.
Перед домом уже собралась толпа. Все смотрели наверх. Сельма стояла у окна, и мне показалось, что я слышу ее крики над ревом пламени. Окна на первом этаже лопнули, и дым валил на улицу. Даже здесь ощущался сильный жар.
Вдруг рядом с полицейским я увидела Бьянку и бросилась к ним:
