Пока Джим открывал шампанское, Сэм предложил Афине морковь. Она,
трепеща крыльями, опасливо приблизилась. При всей ее кажущейся дикости, у нее были спокойные, кроткие серые глаза. Она потянулась к нему, словно искушенный старый пони, подозревающий уздечку, припрятанную где-нибудь, – например, за Сэмовой спиной. И взяла кусочек губами.
– Это адмирал вам приказал сюда прийти? – сказала Лукариэн. –
Неважно, извинитесь вы или нет. Я отсюда не снимусь, хоть что там. Конечно, хорошо быть там, где вам рады, но компания не может позволить себе такую роскошь, как излишняя разборчивость.
– Он не заставлял меня извиняться, – сказал Джим. – И вам вовсе нет
нужды расторгать контракт. – Он засмеялся, – невесело, но с ироничным пониманием. – Да это ничего бы и не изменило, если вы так и поступите. Адмирал все твердо решил. Если вы откажетесь, он просто найдет кого-нибудь еще.
– А если вы откажетесь? – спросила Лукариэн.
– Мне не позволено отказываться, – сказал Джим. Он вытащил пробку, – осторожно, – чтобы она не хлопнула и не напугала снова крылатую лошадь.
Лукариэн задумчиво пожевала ноготь.
– Это не совсем то, что вы ожидали, да? – сказала она.
– Это… мягко сказано.
– Мир? – спросила Лукариэн.
– Мир.
Они пожали друг другу руки, на сей раз более вежливо.
Крылатая лошадь дожевала розочку, которую дал ей Сэм, потянулась через
ограждение корраля, толкнула Лукариэн, которая протянула руку и позволила ей что-то взять с ладони. Лошадь снова захрустела морковкой, в то время как Джим пытался припомнить, когда именно Сэм дал ей что-то из контейнера или когда она успела сунуть руку в карман. За момент до этого в ее руке ничего не было. Он пожал плечами и разлил шампанское, – ей, Сэму, себе.
– За…мир, – сказал он.
Их бокалы стукнулись с высоким, легким звоном.
– Как вы стали капитаном? – Лукариэн отсутствующе чесала лошадь между ушей.
Джим слегка покраснел.
– Просто повезло, наверное.
Лукариэн тоже вспыхнула.
– Я не так выразилась. Я хотела спросить, не слишком ли вы молоды для того, чтобы быть капитаном?
– Мне двадцать девять, – сказал он. – Я уже давно вырос из коротких штанишек. А вот вы – не слишком ли вы молоды, чтобы управлять… Водевильной компанией?
– Это другое дело, – сказала она. – Я вроде как унаследовала работу от отца.
– Джим тоже, – сказал Сэм, широко улыбаясь.
– Я не знала, что в Звездном Флоте такое бывает, – сказала она.
– Не бывает, – сказал Джим. – Как познакомитесь поближе с моим братом, – узнаете, что у него необычное чувство юмора.
– О, – она лукаво взглянула на них.
– А зачем корраль? – спросил Джим. – Разве она не может перелететь через ограду?
– Джим, взгляни на пропорцию крыльев, – сказал Сэм. – Ей невозможно оторваться от земли при обычной гравитации.
– Взлететь она не может, – сказала Лукариэн – Но может выпрыгнуть, если сильно испугается.
– Не здорово, если она будет свободно бегать по палубе, – сказал Джим.
– Кто-нибудь всегда с ней. Прошлой ночью я просто вышла на минутку.
Я хотела переодеться, и подготовиться к вечеринке, и… ну, просто не повезло, что вы именно тут и пришли.
– А зачем вам летающая лошадь, если она не летает?
– Мой отец приобрел ее, когда она была еще жеребенком. Тогда я не
думала, что нам она нужна. У нас есть представления с животными, но Афина… я знала, что, если мы начнем показывать крылатую, но нелетающую лошадь, аудитории это не понравится. И ведь я была права. К тому же экирапторы все страшно нервные. Но, конечно, как только она у нас появилась, я в нее просто влюбилась. Возраст был подходящий.
– Экираптор? – спросил Джим. – Не пегас?
– Нет. Пегас – это миф. Афина – вот она. Да и потом, «экираптор» – так
точнее. У нее какие-то гены от хищной птицы, – она может есть мясо. Не думаю, что вы принесли креветок? Она любит креветки.
– Я в следующий раз принесу.
– А сколько их таких? – спросил Сэм. – И кто их комбинировал? И почему я об этом не слышал?
– Есть один парень… на Северо-Западе. У него их целое стадо… – или
стая? Он не публикуется никогда, – настоящие генетики сразу выкатывают против него артиллерию. – Она неодобрительно сморщилась. – Они всегда готовы покупать у него соевый протеин с мясным запахом. От этого их счета становятся куда меньше, и ничего, что скрещиваются формы куда более далекие друг от друга, чем птицы и млекопитающие. Но стоит вам сказать, – Эй, девочки и мальчики, давайте сделаем кино, создадим летающего коня, они начинают кричать «языческое колдовство!»
Сэм, узнав типаж, усмехнулся.
– Вы сказали, летающие лошади, – экирапторы, – очень нервные. Это оттого, что они не могут летать?
– Не то, что они не могут летать, нет, – просто они сами считают, что должны уметь летать. Если вы видите разницу.
– А в какой гравитации они могут летать?
– По теории, – в одной десятой «же». Но такого никто не делал. Это
слишком дорого, – задействовать гравитационное поле на такой объем, который для этого нужен.
– Это не должно быть так дорого, – сказал Джим, озирая помещение
палубы, и чувствуя неоправданное разочарование, потому что и пятнадцатиметровый потолок вряд ли мог предоставить крылатой лошади достаточно пространства для полета.
– Это слишком дорого, если вам нужно сделать это, имея на руках бюджет Водевильной Компании, – сказала Лукариэн. – Но зрелище было бы что надо, верно?
– Да, верно, – сказал Джим.
– Мои друзья зовут меня Линди, – сказала она.
– Его друзья зовут его Джим, – сказал Сэм.
Она немного растерянно перевела взгляд с одного брата на другого.
– Да, – сказал Джим. – Мои друзья зовут меня Джим.
Глава 4
Сидя на мостике звездолета «Энтерпрайз», Джим Кирк изо всех сил сдерживался, чтобы не начать нервно барабанить пальцами по ручке капитанского кресла. Последнее, что ему хотелось, – это чтобы все узнали, насколько он чувствовал себя нервным, раздраженным и расстроенным.
С утра он имел такое долгое прощание с матерью и братом, что, когда они наконец ушли, они ушли с облегчением. Он едва ли мог порицать их за это. Он был слишком обеспокоен, чтобы поддерживать приличный разговор, или даже просто обмен репликами на семейные темы, да и, в конце концов, способов прощаться было не так уж много.
