новую – два месяца. Для него это всегда было непросто, и вовсе не потому, что он ничего не умел, был глуп или неопытен, просто характер не позволял ему успешно работать вместе с другими людьми, особенно с женщинами.
Теперь же, то немногое, что оставалась у него на счету в банке, не надо было растягивать на полгода – он мог прожить оставшиеся ему несколько дней в самой настоящей роскоши.
Прошел уже целый час, пирог был съеден, и Флетчер подумал, что надо пойти еще раз позвонить Бодейкеру. В холле был телефон, но Флетчер никогда им не пользовался.
Он закрыл дверь в свою комнату…
– Мистер Флетчер! Вы заняты?
Джуди, дочка владелицы дома, стояла в дверях своей комнаты. На ней был надеты бесформенный джемпер, невероятно коротенькая юбочка, а на худеньких ногах висели слишком большие для нее капроновые чулки.
– А ты почему не в школе? – поинтересовался Флетчер.
– Я вчера упала. У меня сломана нога и лодыжка, я должна сидеть дома две недели – так доктор сказал. А радио не работает. Мистер Флетчер, вы не могли бы его починить?
– У тебя не может быть сломана нога, или лодыжка – тогда ты не могла бы стоять, Джуди.
– Ну, лодыжка у меня распухла, а колено ужасно болит. Идите сюда, я вам покажу. Вы почините мне радио?
Чувствуя себя ужасно неловко, Флетчер вошел в комнату.
Всего несколько месяцев назад ему было легко разговаривать с Джуди – по правде говоря, гораздо легче, чем со всеми остальными. Он часто забывал, что Джуди сильно отстает в развитии от своих сверстников.
Счастливая, симпатичная крошка. И совсем не важно, что вы ей станете говорить, потому что ум Джуди напоминал дырявое ведро. Флетчеру было хорошо с Джуди, как ни с кем другим, он ей тоже нравился, поскольку она вообще мало с кем общалась.
Но в тот самый момент, как смерть вцепилась в Джона Флетчера, жизнь начала манить Джуди Макдональд. Если судить по тому, как был развит ее ум, ей было лет пять, но она уже прожила на свете двенадцать или тринадцать лет, и природа решила, что Джуди пора становиться женщиной. Теперь Флетчеру было с ней уже не так хорошо и спокойно, как прежде.
– Я покажу вам свою больную ногу, – совсем как ребенок сказала Джуди, а потом неожиданно по- женски отвернулась.
– Не смотрите на меня! – Впрочем, ей показалось этого недостаточно и она спряталась за старым массивным шкафом, чтобы снять там чулки.
Древний радиоприемник стоял на полу, и Джуди, пытаясь пододвинуть его поближе к кровати, выдернула один из проводов. Флетчер, воспользовавшись своим складным ножом вместо отвертки, легко исправил повреждение.
Прыгая на одной ноге, вернулась Джуди, сейчас она снова была той веселой девчонкой, с которой он дружил совсем недавно, и Флетчер смог спокойно, не чувствуя никакой неловкости рассмотреть распухшую лодыжку и даже сделать подходящие к случаю замечания. Но в этот момент Джуди задрала юбку и поставила голую ногу на стул так, чтобы он смог ее как следует рассмотреть – это произошло так неожиданно, что Флетчер смущенно шарахнулся в сторону.
– Да вы не бойтесь, тут нет крови, – успокоила его Джуди. – Если честно, я не вижу, что здесь что то не так. Может быть, вы сможете понять.
Стеснительность для Джуди была таким же непривычным переживанием, как новый лифчик и мамины чулки. Флетчер не должен был видеть, как она снимает чулки, но уж раз она их сняла, все снова было на своих местах, и она вполне могла задрать свою юбчонку повыше, чтобы Флетчеру было удобно изучать ее коленку и бедро. Ему пришлось провести очень тщательное обследование, иначе Джуди от него ни за что не отстала бы, после чего он заявил, что тоже не понимает, что не так с ее ногой.
– А она все равно болит, – пожаловалась Джуди и, поставив ногу на пол, спокойно поправила юбку. – Гораздо больше, чем лодыжка.
– Может быть, ты растянула мышцу. Это ведь обычно не заметно.
– Я должна отдыхать, мне можно ходить по дому, но нельзя выходить на улицу. Так что мне нужно радио. Вы его почините?
Флетчер включил приемник и на панели тут же загорелся огонек.
– Ой, вы уже все исправили! Я знала, что вы сможете, мистер Флетчер. Вы все на свете можете, ведь правда?
– Ну, не совсем, – ответил Флетчер. – По правде говоря, я удивительно мало умею.
– Вы, наверное, хотите меня подразнить. Вы же умеете чинить приемники, приделывать головы куклам, а еще говорить по-французски и по-немецки.
– В жизни иногда требуется уметь гораздо больше, – сухо проговорил Флетчер.
– Мама ушла на работу, а я должна лежать и не выходить на улицу. Вы не могли бы посидеть немного и поговорить со мной по-французски?
– Мне надо уйти, но я, может быть, скоро вернусь. Не знаю точно. Если я вернусь, то зайду и посижу с тобой.
– Ой, пожалуйста, мистер Флетчер!
Флетчер осторожно прикрыл за собой дверь и спустился вниз по лестнице. «Вы все на свете можете, ведь правда?»
