Где в три яруса скрипят
Панцирные койки.
К нам оттуда никогда
Не доходят вести,
Там бытовок города
Из рифленой жести.
Там огромных злобных псов
На людей спускают.
Там, сорвавшихся с лесов,
Тут же зарывают.
Те бытовки все подряд
До краев забиты,
В них на корточках сидят
У электроплиток
И о чем-то говорят
Блоковские гунны,
Тянутся поверх оград
Там спирали Бруно.
Там гортанный разговор,
Каменные лица -
Дети азиатских гор
Братья-евразийцы.
У них нету паспортов,
Их чморит охрана,
Каждый встречный из ментов
Шарит в их карманах.
Там сгущается беда,
Точатся ножи -
Запирайте господа
Ваши этажи.
Я скажу тебе как мент,
Я таить не буду,
Там особый контингент -
Люди ниоткуда.
После бойни в Фергане
Успевшие скрыться,
Проигравшие в войне
Гармцы и памирцы.
Это конченый народ,
Вы уж мне поверьте,
Дома их никто не ждет,
Кроме лютой смерти.
Ты подумай, милый друг,
Что тогда случится,
Если сразу встанут вдруг
Стройки по столице.
Где найдется тот конвой,
Где возьмется псих,
Что даст деньги, чтоб домой
Всех оправить их.
Станет нечего им есть,
Подберется стужа,
И скопившаяся месть
Выплеснет наружу.
Слышишь шепот серых губ?
Видишь их фигуры?
В их руках обрезки труб
Стержни арматуры.
Жди, на улицы Москвы
Мрачны и жестоки
Выйдут, как из клеток львы,
Новые морлоки.
Встанет новая орда
С новым Чингиз-ханом.
Ох, почешетесь тогда,
Жирные бараны.
Как вампиры из гробов,
Вырвутся на волю.
Про восстание рабов
Проходил ты в школе?
Не поможет ФСБ,
Ни бойцы ОМОНа,
Говорят, их по Москве
Аж три миллиона.
На клочки тебя порвут,
Словно Тузик грелку.
Рядом с этим русский бунт -
Детская безделка.
Не спасет металл дверей,
