намечается мальчишник, мы просто посидим, пивка попьем, пулечку распишем”. И доверчивая Таня отправлялась к родителям.
После очередного “мальчишника” Валерий мог надолго пропасть, не звонил, не приезжал. Однажды, отчаявшись ждать, Таня позвонила ему сама. Ответил женский голос. Таня растерялась и повесила трубку. Всю ночь проплакала. Спустя несколько дней появился Валерий. Он с легкостью отмел все ее подозрения: “Ты что, малыш! Это приятель забрел с женой. Пока мы пульку писали, она готовила ужин. А я так увлекся игрой, что некогда было подойти к телефону, и попросил ее”. Таня успокоилась и все осталось по-прежнему.
В конце концов он все же развелся с женой, решил проблему с квартирой, но не спешил купить Тане обручальное кольцо. На ее несмелые намеки, что невредно бы наконец-то пожениться, Валерий отшучивался и неизменно отвечал: “Так мы и так с тобой муж и жена. Тебе что, непременно нужна эта пресловутая печать в паспорте? У нас, можно сказать, свободный брак. Мы друг друга любим, а что еще надо?!”
Донжуан: “Забудь о плохом, помни обо мне только хорошее!”
Д.Е.
Тане стукнуло уже тридцать, а ничего не изменилось. Она мечтала о ребенке, но Валерий и слышать об этом не хотел, и ей пришлось сделать три аборта. Потом он решительно заявил, что ей нужно поставить внутриматочную спираль, ему надоело каждый раз “отстегивать” на аборт, а секс с презервативом он терпеть не мог. Таня попробовала возражать, что нерожавшей женщине не поставят спираль, но Валеру это не остановило. “Не дрейфь, малыш! Деньги решают все. Врача я найду. В любом случае одна спираль обойдется дешевле нескольких абортов”.
Узнав о том, что Таня намерена поставить спираль, ее мать возмутилась. Она и раньше постоянно пилила Таню, что зря она держится за Валерия, он ей просто голову морочит. Ему удобно иметь приходящую домработницу и безотказную любовницу. Наверняка он не собирается на ней жениться. Если бы хотел - давно бы женился. Тане уже четвертый десяток, а у нее ни семьи, ни детей, лишь любовник-летун. Она твердила дочери, что у Валеры наверняка есть другие женщины, но Таня не верила. Однако в скором времени ей пришлось в этом убедиться.
Однажды, когда в очередной раз Валера “соскучился” и позвал ее к себе, а как потом с грустью признавалась себе Таня, его приглашения на “свидание” обычно зависели от степени наполненности бака с грязным бельем, загрязненности квартиры и пустоты в холодильнике, - она услышала, что Валера в комнате с кем-то говорит по телефону. Таня в это время стряпала на кухне. По его ласковому тону она сразу поняла, что он говорит с женщиной. И вдруг прозвучало: “Мой малыш...” Это уже было последней каплей. Таня была уверена, что это ласковое прозвище предназначено ей одной.
Ловелас о себе: “Некоторые рождаются в рубашке, а я без трусов!”
Д.Е.
Они долго и бурно выясняли отношения. Валерий, как всегда, отпирался - якобы он разговаривал не с женщиной, а с приятелем, и в разговоре упомянул именно ее, Таню, что-то вроде: “Мой малыш готовит мне изысканный ужин”. Это была наглая ложь, Таня слышала совсем другу фразу, но так и не сумела его изобличить. Он смотрел на нее ясными, правдивыми глазами и нагло врал. Таня плакала, он ее утешал. Домой она уехала почти успокоенная.
Опять шло время, но все оставалось по-прежнему. Таня не хотела видеть очевидного. Валера порой пропадал надолго, не звонил месяцами. Приятели многозначительно говорили, что он “тот еще ходок”, наверняка у него новая “пассия”. Подруги постоянно говорили Тане, что Валера не пропускает ни одной юбки. Один из его приятелей, подвыпив, как-то проболтался Таниной подруге, а та Тане, что Валера предпочитает “свежее беленькое мясцо”, желательно, не достигшее совершеннолетия, а в постели он “такое вытворяет...”, - закатывая глаза, сообщил он по секрету и поделился пикантными подробностями, что именно Валера вытворяет в постели.
Женщины в его жизни значили больше, чем он сам.
Г. Малкин
Но Таня не хотела ничего знать, оправдывала своего неверного возлюбленного и убеждала себя, что подруги завидуют ей и зря наговаривают на ее любимого, сами сочиняют все эти рассказы про его любовные похождения, чтобы их поссорить. Она не хотела признаться себе, что сам Валера бахвалится в компании подвыпивших приятелей своими сексуальными “подвигами”, наверняка мнимыми или явно преувеличенными. Таня знала его много лет и за все время он ничего особенного в постели не “вытворял”. Обычный секс, без всяких выкрутасов. Со слов подруг Таня знала, что у них бывали любовники куда “круче” и изобретательнее.
Ей было уже 35. Мечта стать матерью становилась все более призрачной. Мать вздыхала: “Ну и дура ты, девка. На что ты надеешься? Уже почти двадцать лет он тебе голову морочит. Кобель он и больше никто, у него на лбу это большими буквами написано”.
Иллюзии, как и зубы, теряются с возрастом.
Сидни Смит
Таня уже и сама понимала, что больше ей надеяться не на что. Она даже попробовала клин клином вышибить. Как-то ее подвез на машине молодой человек, она дала ему номер своего телефона, он позвонил и они несколько раз встречались. Пока они катались на машине, сидели в кафе, болтали о пустяках, - все было ничего. Но как только дошло дело до постели, Таня позорно бежала. Никак не могла она себе представить секс с малознакомым мужчиной. Он хоть и был ей симпатичен, но чужой, совершенно чужой, и Тане было страшно. А Валера хоть и легкомысленный, но все же свой, родной, за столько лет она прикипела к нему душой. Да в сексуальном отношении с ним ей было проще. Он был ее первым мужчиной, она знала все его пристрастия.
Потом Таня успокаивала себя, что поступила правильно. Кто его знает, что за человек ее новый знакомый. А вдруг садист или извращенец? Или заразит ее какой-то болезнью.
Она была настолько наивна и бесхитростна, что когда Валера принес ей упаковку дорогих патентованных антибиотиков и сказал, что ей нужно их принимать, чтобы не было воспаления придатков, так как спираль у нее стоит уже свыше положенного срока, - Таня поверила, честно принимала лекарства и была благодарна любимому за заботу. То, что он заразил ее гонореей и трихомонозом, - даже не пришло ей в голову.
Известие о том, что ее любимый Валера женится, - было для Тани, как гром среди ясного неба. Еще неделю назад она лежала в его постели и ни о чем не догадывалась. И вдруг Валера, потупив глазки, заявляет: “Прости, малыш, нам надо расстаться, я женюсь”.
Таня не верила. Когда же он успел познакомиться? Ей казалось, что она знает всю его жизнь, весь круг его друзей и приятельниц. Но оказалось, что Таня не знает и десятой доли похождений своего любвеобильного Валеры. Об этом ей не без злорадства поведала лучшая подруга. И ее тоже в свое время обломилось его ласк. И она тоже строила воздушные замки, что сумеет его удержать и поведет по ковровой дорожке под свадебный марш Мендельсона.
Как иногда женщине хочется расковырять свою рану! Вот и Таня не удержалась и стала допытываться у подруги, кто же та счастливая невеста, которой удалось заполучить неуловимого Валеру. Как и следовало ожидать, ею оказалась свеженькая, 18-летняя девушка.
Тост донжуана: “Дай бог - не последняя!”
Константин Мелихан
Таня была в шоке. Навалилась такая черная тоска, ей было так плохо, что жить не хотелось. “Зачем я жила, что я видела, кроме его квартиры, стирки, стряпни и уборки?!”- спрашивала она себя. Ни специальности, ни семьи, ни перспективы.
Ко мне Таня пришла в депрессии. 38-летняя женщина выглядела как 50-летняя - лицо серое, измученное, глаза тусклые, углы губ страдальчески опущены, между бровями складка, веки полуопущены. Она сидела на стуле, закрыв лицо руками и, раскачиваясь, монотонно твердила: “Доктор, помогите, мне страшно, я боюсь себя. Мне жить не хочется. Зачем дальше жить? Я руки на себя наложу. Маму только жалко, она так переживает. Но я так больше не могу, не могу, не могу. Я каждую ночь во сне его вижу. Как представлю, что он шепчет своей жене: “Мой малыш”, - как будто кожу с меня живьем сдирают. В чем я перед ним виновата, почему он меня бросил?!”.
