и семнадцати.
– О, да. И я не сомневаюсь: вы были окружены толпой наставников, готовых объяснить вам, как это делается, Ваше величество. А этого ребенка бросили, когда ему исполнилось двенадцать. Его научили, как вести себя при дворе, но он не рожден для этой жизни – в отличие от вас.
Король медленно пригубил из кубка и спросил почти небрежно:
– А откуда ты знаешь, для чего он был рожден?
Этого вопроса Элисса не ожидала.
– Государь, ваша супруга, да упокоится ее добрая душа в Свете, нашла его привязанным к дворцовым воротам. Джила там оставила собственная мать. Разве знатная дама могла так поступить?
– Нет, конечно. Но ты даже не догадываешься, кто он такой и как появился на свет.
– А вы?
Элиссу охватил гнев. Она никому не позволит причинить мальчику зло. Даже самому королю.
– В том-то и дело, что я знаю. Я потратил на это немало времени. Мальчика уже кое-чему научили – думаю, ты поняла это, как только с ним познакомилась. Он умел читать, писать, считать. У него острый ум и хорошие манеры. Его родители – не какие-нибудь нищие бродяги. Тебя это никогда не удивляло?
Действительно, поначалу Элисса не раз ломала голову над этой загадкой. Но потом... Какая разница, каким было детство ее ученика? Она поступила со своими сомнениями, как с ненужной вещью, на которую постоянно натыкаются и в конце концов прячут в чулан, где она покрывается пылью на самой дальней полке. На самом деле, ей просто не хотелось об этом думать. Джил – ее сын. Только ее.
– Я не задавалась таким вопросом. Ваше величество, – холодно сказала она.
– В таком случае, позволь тебя заверить: Джил – мальчик из отличной семьи.
Несомненно, Лорис заметил, что собеседница не желает его слушать, но продолжал.
– Он никогда не видел отца, но мать сделала все возможное, чтобы мальчик не вырос неучем. Кстати, это вполне добропорядочная женщина, и она привела его к дворцовым воротам только потому, что знала: ей осталось недолго. Она выбивалась из сил, чтобы сын получил все необходимое. Потому что, как я тебе уже говорил, был благородного происхождения.
Король Таллинора ступил на скользкую тропу и сам это чувствовал. Он поднес бокал к губам и сделал большой глоток.
– Кто его отец, Ваше величество?
– Всякое говорят.
– Откуда вы можете знать, что люди говорят правду?
– Потому что есть люди, которым я доверяю.
– Например?
– Например, Меркуд... – этот допрос начал раздражать Лориса. – Тебе еще не надоело?
– Нет! – вскипела Элисса. – Потому что я его мать!
Но Лорис и сам вышел из себя. Во всяком случае, его уже не слишком заботило, что последует за его словами.
– Ты не его мать, Элисса! Ты просто его воспитательница. А вот я – его...
Он не закончил.
Элиссе показалось, что внутри у нее все сжалось. Вино вскружило ей голову... и вот воздушный замок, который она строила последние несколько лет, разлетелся вдребезги, уничтоженный одной-единтвенной фразой. Конечно. Джил не ее сын, она не его мать. Ее сын мертв. Его тело давно стало землей, и на ней выросли лесные травы.
И тело его отца, Торкина Гинта, лучшего лекаря и величайшего волшебника в Королевстве – тоже. Человека, который принял смерть с таким достоинством – столько достоинства не найдется у всех этих дворцовых приживалов, вместе взятых. Он не заслужил казни. И никто не посмел бы отправить его на смерть, если бы не человек, который сидит перед ней. Который смотрит на нее с таким сочувствием, с таким раскаянием. По приказу этого человека ее мужа предали жестокой, отвратительной смерти.
Из груди молодой женщины вырвался крик. Ужас снова нахлынул на нее. Все старые желания и искушения снова вырвались на свободу. И она с кулаками набросилась на виновника всех ее бед. Она всем телом чувствовала каждый удар, каждую пощечину – и ненавидела Лориса за то, что он даже не пытается ее остановить. Он даже не шевелился, лишь печально смотрел на нее, принимая наказание.
Наконец, ярость иссякла, и Элисса без сил опустилась на пол. Ей не хватало воздуха. Рядом она слышала тяжелое дыхание Лориса. Наверно, на ее крик сбежится весь дворец... Но нет, ни топота ног в коридорах, ни стука в дверь... Кажется, лишь пса немного обеспокоило то, что здесь произошло. Он с непривычной живостью подошел к Элиссе и теперь слизывал слезы с ее лица.
– Место, Дрейк, – раздался голос короля.
Пес попятился, и Элисса почувствовала, как сильные руки Лориса поднимают ее. Когда ее лицо оказалось напротив лица короля, она разлепила веки. На одной щеке ссадина, из которой сочится кровь, другая скула опухает. Рубашка разорвана и словно нарочно выставляет напоказ это тело, к которому так хочется прикоснуться. Элиссе стало дурно.
– Тебе пора отстаивать честь «Щита» в кулачных поединках, – заметил Лорис.
Этого было достаточно, чтобы слезы хлынули градом. Ужасно. И выхода нет и быть не может.
– Да, напоминай мне время от времени, чтобы я больше не пытался блистать перед тобой остроумием.
