Гитлер опоздал на встречу, так как только что возвратился из предвыборной агитационной поездки. Сперва он намеревался уделить посетителям лишь полчаса, но беседа настолько увлекла его, что за ней прошло два с половиной часа. Больше других говорил, поучал и вещал сам Гитлер, но он также задавал множество вопросов о различных технических аспектах проблемы создания синтетического топлива и в результате заверил гостей, что проект такого рода горючего наилучшим образом соответствует его планам новой Германии. „Сегодня, – заявил он, – экономика Германии, стремящейся к политической независимости, не представляется без нефти. Следовательно, машинное топливо германского производства должно стать реальностью, даже если это потребует жертв. Следовательно, крайне необходимо продолжать работы по гидрогенизации угля“. Он однозначно высказался в поддержку усилий разработчиков, обещал прекратить кампанию против „ИГ Фарбен“, фигурировавшей в нацистской прессе как „Исидора Г. Фарбен“, и продолжить политику предоставления налоговых льгот в случае, если нацисты придут к власти. Со своей стороны „ИГ Фарбен“ обещала дать нацистам то, о чем они просили: пожертвования на избирательную кампанию. Когда представители „ИГ Фарбен“ отчитывались о своих переговорах с Гитлером, председатель правления компании произнес: „Да, этот человек кажется более разумным, чем я думал“.
У Гитлера были все основания казаться разумным. Он сразу понял, что производство синтетического топлива будет иметь неоценимое значение при решении задач, стоящих перед возрожденной и мощной Германией. Он сознавал, что одна из самых серьезных проблем – зависимость Германии от импорта сырья, в особенности нефти. Отечественное производство ее было ничтожным, а объем ввоза, соответственно, высоким, причем большая часть импортируемой нефти поступала из западного полушария.
Стремительным экономическим ростом за последние 50 лет Германия во многом была обязана собственным богатейшим запасам угля. В конце тридцатых годов это твердое топливо обеспечивало менее половины общего энергопотребления Соединенных Штатов, но для Германии его доля составляла 90 процентов, а нефти – всего лишь 5. Но уже в 1932 году Гитлер, строя планы на будущее, отводил черному золоту существенную роль. Став канцлером Германии и добившись полной власти, Гитлер, не тратя времени даром, организовал кампанию по автомобилизации населения, которую назвал „поворотным пунктом в истории автомобильного движения Германии“. Сеть автобанов – автострад без ограничения скорости – должна была покрыть страну. В 1934 году начались работы по созданию автомобиля нового типа. Он получил название „фольксваген“, то есть „народный автомобиль“.
Это были лишь фрагменты грандиозного плана, согласно которому вся Европа должна была подчиниться Третьему рейху, – такие же, как регламентация хозяйственной жизни, подчинение деловых кругов интересам государства и создание нацистской военной машины, включая производство бомбардировщиков и истребителей, танков и грузовых автомобилей. Для всей этой техники требовалось горючее, то есть нефть. И синтетическое топливо, над которым работали в „ИГ Фарбен“, приобретало решающее значение.
Изыскательские работы по получению синтетического топлива из угля были начаты в Германии еще до Первой мировой войны. Уже в то время страна являлась общепризнанным мировым лидером в химической промышленности. В 1913 году германскому химику Фридриху Бергиусу впервые удалось выделить из угля жидкость в ходе процесса, получившего название „деструктивная гидрогенизация“ или „бергинизация“. Уголь в присутствии катализатора при высокой температуре вступал во взаимодействие с водородом, который подавался в больших количествах под сильнейшим давлением. Конечным продуктом процесса было высококачественное жидкое топливо. В двадцатых годах немцы же разработали еще один похожий процесс – процесс Фишера-Тропша. В этом случае молекулы угля под действием пара разлагались на водород и моноксид углерода, которые в свою очередь вступали в реакцию друг с другом, в результате чего получалась синтетическая нефть. Из этих двух изобретений процесс гидрогенизации Бергиуса считался лучшим – в том числе и потому, что с его помощью можно было получить и авиационное топливо. Кроме того, „ИГ Фарбен“, которая приобрела патентное право на изобретение Бергиуса, обладала значительно большим политическим весом, чем конкуренты.
„ИГ Фарбен“ заинтересовалась проблемой синтетической нефти в двадцатых годах под воздействием предсказаний о неминуемом исчерпании мировых запасов обычной нефти, стимулировавших разведку запасов нефти по всему миру. Немецкое правительство предоставило фирме поддержку, поскольку растущий спрос на импортную нефть вызывал утечку жизненно необходимых валютных средств, запасы которых были и без того скудны. Опытный завод открыли на базе предприятий концерна в Лойне, а производство началось в 1927 году. В то же время „ИГ Фарбен“ занималась поисками потенциальных партнеров в других странах. После того как переговоры с ведущей британской компанией по производству химикатов зашли в тупик, был найден значительно более выгодный потенциальный партнер – „Стандард ойл оф Нью-Джерси“.
В это время в „Стандард“ полным ходом шел процесс стратегической перестройки – из компании, занимавшейся только нефтепереработкой, она превращалась также и в нефтедобывающую, причем не только в Соединенных Штатах, но и за рубежом. В „Стандард“ также проводились исследования в области синтезирования жидкого топлива; еще в 1921 году компания приобрела 22 тысячи акров земли в штате Колорадо в надежде найти удачный с коммерческой точки зрения способ получения нефти из сланцевой глины. Но результаты разочаровали: на получение одного барреля синтетического топлива уходила тонна породы.
Глава исследовательского отдела Фрэнк Хауард посетил завод в Лойне в 1926 году. Предприятие произвело на него настолько глубокое впечатление, что он немедленно отправил телеграмму президенту „Стандард“ Уолтеру Тиглу. „То, что я видел и слышал сегодня, убедило меня, что это наиболее важная проблема из всех, стоявших перед компанией со времен принятия решения о ликвидации, – сообщил Хауэрд. – Это означает абсолютную независимость Европы от поставок бензина“. Обеспокоенный возможностью потерять европейские рынки Тигл поспешил в Лойну. „Я не представлял себе, какое значение имели исследовательские работы, пока собственными глазами не увидел это, – скажет он позднее. – То, чем занимались мы, – детские игрушки по сравнению с этим“.
Тигл, Хауэрд и другие высокопоставленные сотрудники „Стандард“ собрались на срочное совещание в гостиничном номере в Гейдельберге, расположенном в 10 милях от заводов „ИГ Фарбен“ в Лойне. Они пришли к заключению, что процесс гидрогенизации, должно быть, является „наиболее важным техническим новшеством в химической промышленности на настоящий момент“. Здесь, в лабораториях „ИГ Фарбен“, рождалась прямая угроза интересам компании „Стандард“. „Гидрогенизированный уголь, возможно, никогда не составит конкуренцию сырой нефти, – заявил Хауэрд, – тем не менее „националистический фактор“ может привести к тому, что во многих странах, которые согласятся платить за это, может быть создано автономное производство топлива на базе гидрогенизации“. Рынки закроются для импорта сырой нефти и продуктов ее переработки; в этой ситуации“ Стандард“ не может позволить себе остаться в стороне.
По этим причинам с „ИГ Фарбен“ было заключено первоначальное соглашение о строительстве завода по гидрогенизации в Луизиане. Но к этому времени недостаток нефти в мире стал сменяться избытком, и интересы американской компании изменились. Процесс гидрогенизации можно было применять также для увеличения выхода бензина из сырой нефти. Таким образом, на новом заводе в Луизиане должны были проводиться эксперименты не с углем, а с нефтью. Нужно было выжать из каждого барреля как можно больше бензина.
В 1929 году обе компании заключили более широкое соглашение. „Стандард“ приобрела патентное право на гидрогенизацию за пределами Германии. В обмен на это „ИГ Фарбен“ получила 2 процента акционерного капитала „Стандард“ – 546000 акций на общую сумму 35 миллионов долларов. Они также договорились не вмешиваться в основную деятельность друг друга. Пользуясь словами представителя „Стандард“, „ИГ“ не будет вмешиваться в нефтяной бизнес, а мы не будем вмешиваться в химический“.
