командованием армии и флота был огромен. Генерал Дуглас Ма-картур, несмотря на талант стратега и проницательность, отличался эгоизмом, напыщенностью и высокомерием. На одном заседании во время войны, после того как Франклин Рузвельт в течение трех часов слушал Макартура, он сказал одному из своих помощников: „Дайте мне таблетку аспирина… А лучше дайте мне еще аспирина, чтобы принять утром. За всю мою жизнь никто не говорил со мной так, как Мак-Артур“. Адмирал Честер Нимиц был человеком непритязательным, очень сдержанным. Ожидая информацию об исходе сражения, он обычно упражнялся в стрельбе из пистолета в своем тире или подкидывал подкову прямо у своего кабинета. „Просто не в его духе было произносить громкие фразы или раздавать интервью с цветистыми подробностями“, – заметил один корреспондент.
Однако разделение командования не только продемонстрировало различие в стилях военного руководства; оно привело также к ожесточенным и бесплодным сражениям за обладание и без того скудными ресурсами и, что еще хуже, к плохой координации основных военных операций в обширных зонах боевых действий. Расстояния, которые требовалось преодолеть американским войскам, чтобы достичь островов Японского архипелага, были просто огромны. Никакая война еще не велась в таком масштабе. У Америки было большое преимущество в ресурсах. Но как обеспечить снабжение американских войск? И каким образом можно отобрать у японцев те богатые ресурсы, которые им уже удалось захватить? Ответы на эти два вопроса помогли бы сформулировать стратегию и помочь в определении хода войны на обширных просторах Тихого океана. С самого начала перед Нимицем даже не стоял вопрос о том, какова должна быть его стратегия. Он и адмирал Эрнест Кинг, начальник морских операций, были согласны в том, что, по словам биографа Нимица, „главными задачами союзных вооруженных сил была защита своих собственных коммуникаций и наступление в западном направлении с целью захвата баз, с которых можно было бы блокировать необходимую Японии „нефтяную магистраль“.
В то время как американцы были заняты запоздалой в условиях уже начавшегося конфликта мобилизацией, японцы, упиваясь своими удивительными победами, размышляли над тем, что предпринять на следующем этапе. Они настолько уверились в своих силах, что военное руководство страны всерьез рассматривало возможность удара через Индийский океан в западном направлении для соединения с германскими войсками на Ближнем Востоке или в России, в том числе и для того, чтобы помочь перерезать пути доставки нефти союзникам из Ирана и Баку. Правда, не все японцы были „опьянены победой“. В апреле 1942 года адмирал Исороку Ямамото, главный стратег нападения на Перл-Харбор, писал своей любимой гейше: „То, что именуется „первым этапом операций“, было на самом деле лишь детскими играми, которые завершаются; теперь же наступает очередь взрослых, поэтому, возможно, мне бы лучше перестать дремать и встряхнуться“. Ямамото, как и другие представители японского военно-морского командования, по- прежнему считал необходимым дать противнику „решающую битву“, которая разом выведет бы его из войны, – в победном исходе он был свято уверен. По многолетнему опыту работы в Соединенных Штатах Ямамото знал, что необходимая победа должна быть завоевана быстро, потому что в затяжной войне победа достанется не Японии, а Америке – мощной промышленной державе, обеспеченной огромными нефтяными и прочими ресурсами. Для расширения зоны свой обороны японцы решились организовать крупное нападение на остров Мидуэй, расположенный в 1100 милях к западу от Гавайских островов. А если американский флот выйдет им навстречу, то тем лучше. Тогда японцы смогут дать решающее сражение и завершить начатое в Перл-Харборе уничтожение флота США на Тихом океане.
Мидуэйское сражение, произошедшее в июне 1942 года, действительно стало решающим, но результат его оказался не тем, какого ожидали японцы. Оно превратилось в ту самую „взрослую войну“, которой так опасался Ямамото. Успев оправиться после разгрома в Перл-Харборе и имея дополнительное преимущество в знании кодов противника (из-за большой разбросанности своих сил японцы меняли коды медленно), военно-морской флот США нанес крупное поражение японцам, отправив на дно четыре авианосца императорского флота, потеряв при этом лишь один3.
Мидуэй стал настоящим поворотным пунктом в войне на Тихом океане, ознаменовавшим конец японского наступления. После этой битвы соотношение сил изменилось, и неумолимый американский пресс благодаря огромному перевесу в людских и материальных ресурсах и технике, организационным способностям и просто решимости победить, начал методично выдавливать японцев из бассейна Тихого океана. Контрнаступление началось спустя два месяца после Мидуэя с высадки американских войск на острове Гуадалканал недалеко от Новой Гвинеи. Жестокие бои продолжались шесть месяцев, но в конце концов Соединенным Штатам удалось овладеть островом. Операция вошла в историю как первое американское наступление в этой войне. Вера в непобедимость японской армии рухнула. Но это был лишь один небольшой, хотя и дорогостоящий, этап долгой борьбы – чьи ресурсы истощатся раньше?
Первоначальные попытки не допустить японцев до нефтяных предприятий в Ост-Индии не создали им серьезных трудностей. Разрушения объектов оказались незначительными и не обширными за исключением тех, которые были проведены компанией „Шелл“ в Баликпапане и компанией „Стэнвэк“ на Суматре. Японцы немедленно приступили к восстановлению. Туда были брошены группы опытных буровиков и специалистов по эксплуатации, а также оборудование. Вскоре около четырех тысяч рабочих-нефтяников, что составляло 70 процентов от их общего числа на Японских островах, отправились на юг.
До начала войны японские военные предполагали, что нефти, добытой в Ост-Индии, или „Южной зоне“ в течение двух лет, будет достаточно для возмещения потерь. Результат превзошел все ожидания. Производство нефти в Южной зоне в 1940 году составило 65,1 миллиона баррелей. В 1942 году японцы смогли добыть лишь 25,9 миллиона баррелей, но в 43-м году они добились получения 49,6 миллиона баррелей, что составило 75 процентов от уровня 1940 года. За первые три месяца 1943 года объем импорта нефти в Японию составил 80 процентов от объема за тот же период 1941 года, непосредственно перед введениемамериканцами, британцами и голландцами нефтяного эмбарго. Теперь Японский флот мог при желании заправляться на месте.
Кроме того, японцы воспользовались результатами работ, проведенных компанией „Калтекс“, созданной как совместное предприятие „Стандард оф Калифорния“ и „Тексако“ в Восточном полушарии. Непосредственно перед войной „Калтекс“ разведала в центральной Суматре очень перспективный участок, так называемую структуру Минас, и уже установила там буровую вышку и все необходимое оборудование. Японцы взяли работу в свои руки и, воспользовавшись буровой „Калтекс“, пробурили опытную скважину. Они наткнулись на гигантское месторождение, крупнейшее на территории от Калифорнии до Ближнего Востока. Результаты работ в Южной зоне были настолько успешны, что в 1943 году премьер Тодзио объявил, что нефтяная проблема – послужившая катализатором японской агрессии – решена. Но Тодзио поторопился.
При разработке своей военной стратегии японцы предполагали, что богатые ресурсы Южной зоны – нефть, другое сырье, продукты питания – могут быть вовлечены в экономическую жизнь Японских островов. Это обеспечит, как они надеялись, большую степень независимости, необходимую, чтобы построить и удержать „Тихоокеанскую стену“. Тогда японцы смогут померяться силами с американцами и британцами, запас прочности которых быстро истощится, после чего они запросят мира, оставив Азию и бассейн Тихого океана Японской империи. Эта стратегия была авантюрной, и ее успех зависел не только от ослабления решимости противников, но также, безусловно, от неприкосновенности собственной системы морских транспортных перевозок. Как полагали разработчики стратегии, Япония вступила в войну, запасшись нефтью примерно на два года. По окончании этого срока пришлось бы задействовать нефть, добытую в Ост-Индии. А зависимость от этой нефти, если верить исследованию для целей стратегической бомбардировочной авиации Соединенных Штатов, „приобрела характер фатальной слабости“. Или, как сказано в одной работе по истории военных операций Японии, „нехватка жидкого топлива стала ахиллесовой пятой Японии“.
