куда, им казалось, он мог убежать.
Папа шагал по веранде.
– Я никогда не порол своих детей, – твердил он. – Считал, что это неправильно. А теперь непременно выпорю его, только попадись он мне в руки.
Мик сидела на перилах и всматривалась в темноту.
– С Братишкой я справлюсь сама. Пусть только вернется, я им займусь.
– Ступай поищи его. Ты его скорей всех найдешь.
Стоило папе это сказать, как ее вдруг осенило. На заднем дворе рос громадный дуб, летом они построили там домик. На дерево втащили большой ящик. Братишка любил сидеть в этом домике один. Мик оставила родных и жильцов на веранде, обогнула дом и вошла с переулка на темный двор.
Она молча постояла внизу возле дуба.
– Братишка, – тихо позвала она. – Это я, Мик.
Никто не ответил, но она знала, что он там, все равно как собака чует по запаху. Мик подтянулась за нижнюю ветку и стала медленно карабкаться вверх. Она была очень зла на малыша – придется его проучить. Добравшись до домика, она снова его окликнула и снова не получила ответа. Тогда она влезла в ящик и стала в нем шарить. Наконец она его нащупала. Он скорчился в уголке, ноги у него дрожали. Он, видно, долго сдерживал дыхание – когда Мик до него дотронулась, у него сразу вырвались вздох и рыдания.
– Я… я не хотел, чтобы Бэби упала… Она была такая маленькая, такая хорошенькая… мне до того захотелось в нее пульнуть…
Мик села на пол домика.
– Бэби умерла, – сказала она. – За тобой гонится целая толпа.
Братишка перестал плакать. Он затих.
– Знаешь, что сейчас папа делает?
Ей казалось, что она слышит, как Братишка ловит каждое ее слово.
– Знаешь начальника тюрьмы Лоуса? Помнишь, мы слышали его по радио? И ты знаешь, что такое Синг-Синг? Ну вот, папа пишет письмо Лоусу, чтобы он был с тобой подобрее, когда тебя поймают и пошлют в Синг-Синг.
Слова эти так страшно звучали в темноте, что ее самое пробрала дрожь. Она чувствовала, как трясется с перепугу Братишка.
– Там у них есть маленькие электрические стулья, как раз на твой рост. И когда пускают ток, ты поджариваешься, как кусок грудинки. А оттуда идешь прямо в ад.
Братишка скорчился в углу и замер. Мик перелезла через борт ящика и стала спускаться вниз.
– Лучше побудь здесь, двор стерегут полицейские. Может, через несколько дней я изловчусь и принесу тебе что-нибудь поесть.
Она прислонилась к стволу. Да, Братишке это будет уроком. Она всегда знала, как найти управу, и понимает этого мальчишку лучше всех. Год или два назад ему вдруг вздумалось прятаться за кустики, писать, а потом баловаться со своей пипкой. Она быстро на этом его изловила и всякий раз давала ему хороший шлепок. В три дня она вылечила его от этой привычки. Потом он даже писал не как другие ребята, а прятал руки за спину. Ей вечно приходилось нянчиться с этим Братишкой, и она знала, как с ним совладать. Немного погодя она опять влезет на дерево и уведет его домой. Ему больше никогда не захочется взять в руки ружье.
Дома все еще было как в покойницкой. Жильцы молча сидели на веранде и даже не решались качаться на качалках. Папа и мама были у себя в комнате. Папа пил пиво прямо из бутылки и шагал из угла в угол. Бэби наверняка поправится – значит, они волновались не за нее. И никто, казалось, не беспокоился о Братишке.
– Ох уж этот Братишка, – сказала Этта.
– Мне теперь стыдно на улицу выйти, – заявила Хейзел.
Этта и Хейзел ушли в среднюю комнату и закрыли за собой дверь. Билл сидел у себя, в задней комнате. Мик не хотелось ни с кем разговаривать. Она стояла в передней и обдумывала то, что произошло.
Папины шаги смолкли.
– Сделал он это намеренно, – сказал папа. – Ведь не то чтобы мальчишка возился с ружьем и оно нечаянно выстрелило. Все, кто там был, говорят, что он целился.
– Интересно, когда к нам заявится миссис Уилсон? – заметила мама.
– Ну, она себя не заставит ждать, будь спокойна!
– Это уж точно.
Теперь, когда солнце зашло, погода снова стала холодной, как в ноябре. Жильцы вошли с веранды и расселись в гостиной, но никому не приходило в голову затопить камин. Свитер Мик висел тут же на вешалке, она надела его и съежилась, чтобы поскорей согреться. Она думала о Братишке, о том, как он сидит там в холодном домике на дереве. Он же верит каждому ее слову, но, ей-богу, он заслужил, чтобы его попугали. Противный мальчишка чуть не убил эту самую Бэби.
– Мик, неужели ты не догадываешься, где может быть Братишка? – спросил папа.
– Да где-нибудь недалеко.
Папа шагал с пустой пивной бутылкой в руке. Двигался он как слепой, и лицо у него блестело от пота.
