Аврелий Августин
Младенцы невинны по своей телесной слабости, а не по душе своей. [3289]
Забавы взрослых называются делом, у детей они тоже дело.[3290]
Все это одинаково: в начале жизни – воспитатели, учителя, орехи, мячики, воробьи; когда же человек стал взрослым – префекты, цари, золото, поместья, рабы – в сущности, все это одно и то же, только линейку сменяют тяжелые наказания.[3291]
Найдется ли вор, который спокойно терпел бы вора?[3292]
Мне и распутничать нравилось не только из любви к распутству, но и из тщеславия. Не порок ли заслуживает порицания? А я, боясь порицания, становился порочнее, и если не было проступка, в котором мог бы я сравняться с другими негодяями, то я сочинял, что мною сделано то, чего я в действительности не делал, лишь бы меня не презирали за мою невинность.[3293]
[О краже яблок из чужого сада, совершенной Августином в юности:] Один бы я не совершил этого воровства, в котором мне нравилось не украденное, а само воровство; одному воровать мне бы не понравилось, я бы не стал воровать. О, вражеская дружба, неуловимый разврат ума, жажда вредить на смех и забаву! Стремление к чужому убытку без погони за собственной выгодой, (…) а просто потому, что говорят: «пойдем, сделаем», и стыдно не быть бесстыдным.[3294]
Великая бездна сам человек, «чьи волосы сочтены» у Тебя, Господи, (…) и, однако, волосы его легче счесть, чем его чувства и движения его сердца.[3295]
А юношей я был очень жалок, и особенно жалок на пороге юности; я даже просил у Тебя [Господи] целомудрия и говорил: «Дай мне целомудрие и воздержание, только не сейчас».[3296]
[О своей матери, св. Монике:] Она подчинялась родителям скорее из послушания Богу, чем Богу из послушания родителям.[3297]
Когда присутствующей приятельнице изливалась вся кислота непереваренной злости на отсутствующую неприятельницу, то мать моя сообщала каждой только то, что содействовало примирению обеих. Я счел бы это доброе качество незначительным, если бы не знал, по горькому опыту, что бесчисленное множество людей (…) не только передает разгневанным врагам слова их разгневанных врагов, но еще добавляет к ним то, что и не было сказано.[3298]
[Умирающую св. Монику] спросили, неужели ей не страшно оставить свое тело так далеко от родного города. «Ничто не далеко от Бога. – ответила она, – и нечего бояться, что при конце мира Он не вспомнит, где меня воскресить».[3299]
Я сам не могу полностью вместить себя. Ум тесен, чтобы овладеть собой же.[3300]
Ясно отвечаешь Ты [Господи], но не все слышат ясно. Все спрашивают о чем хотят, но не всегда слышат то, что хотят. Наилучший служитель Твой тот, кто не думает, как бы ему услышать, что он хочет, но хочет того, что от Тебя услышит.[3301]
«Что делал Бог до сотворения неба и земли?» Я отвечу не так, как, говорят, ответил кто-то, уклоняясь шуткой от настойчивого вопроса: «Приготовлял преисподнюю для тех, кто допытывается о высоком». Одно – понять, другое – осмеять.[3302]
Время создал Ты [Господи], и не могло проходить время, пока ты не создал времени. Если же раньше неба и земли вовсе не было времени, зачем спрашивать, что Ты делал тогда. Когда не было времени, не было и «тогда».[3303]
Что же такое время? Если никто меня об этом не спрашивает, я знаю, что такое время; если бы я захотел объяснить спрашивающему – нет, не знаю.[3304]
Прошлого уже нет, а будущего еще нет. И если бы настоящее всегда оставалось настоящим и не уходило в прошлое, то это было бы уже не время, а вечность; настоящее оказывается временем только потому, что оно уходит в прошлое. Как же мы говорим, что оно есть, если причина его возникновения в том, что его не будет! Разве мы ошибемся, сказав, что время существует только потому, что оно стремится исчезнуть?[3305]
Длительно не будущее время – его нет; длительное будущее – это только длительное ожидание будущего. Длительно не прошлое, которого нет; длительное прошлое – это длительная память о прошлом.[3306]
Не слишком ли дерзко с твоей стороны желать достаточно знать Бога, если ты не знаешь достаточно [даже] Алипия? – Одно из другого не следует. Что, например, может быть презреннее моего ужина по сравнению со светилами небесными? А между тем, что я буду ужинать завтра, я не знаю, тогда как (…) знаю, в каком созвездии будет находиться луна.[3307]
Закон дружбы (…) предписывает любить друга не менее, но и не более самого себя.[3308]
Смотреть – еще не значит видеть.[3309]
Друзья мира сего настолько боятся расстаться с объятиями мира, что для них нет ничего труднее, как не трудиться.[3310]
Вера есть воля верующего.[3311]
Скорее следует верить учащим, чем повелевающим.[3312]
Обряд похорон, пышность проводов, – все это скорее утешение живых, чем помощь умершим.[3313]
Мы по справедливости гнушаемся поступком Иуды, и по суду истины он скорее увеличил, чем искупил
