Афоризмы

(1524—1585 гг.)

поэт

А что такое смерть? Такое ль это зло,
Как всем нам кажется? Быть может, умирая,
В последний горький час, дошедшему до края,
Как в первый час пути – совсем не тяжело?

Бессмертно вещество, одни лишь формы тленны.
Господний мир – театр. В него бесплатный вход,
И купола навис вверху небесный свод.

Блажен, стократ блажен, кто соблюдает меру,
Кто мудро следует лишь доброму примеру
И верен сам себе в любые времена.

Величие души, закон и правый суд –
Все добродетели – в глуши лесов живут,
Но редко им сродни роскошная порфира.

Весь мир – театр мы все – актеры поневоле,
Всесильная Судьба распределяет роли,
И небеса следят за нашею игрой!

…Достоинствам живого
Толпа бросает вслед язвительное слово,
Но богом, лишь умрет, становится певец.

Друзья, обманем смерть и выпьем за любовь.
Быть может, завтра нам уж не собраться вновь,
Сегодня мы живем, а завтра – кто предскажет!

Земное счастье так неверно!
И завтра прахом станет тот,
Кто королевских ждал щедрот
И пресмыкался лицемерно.

Как плотью, жилами, и кровью, и костями,
Так от рожденья мы наделены страстями.

…Красота – непрочный материал,
И как бы ярко день нам не сиял,
Он минет, как минует все на свете.

Кто жив, напрасно ждет похвал толпы

надменной.

Лишь преданность друзей – сокровище владык,
Оно прекраснее, чем все богатства мира.

Любил лишь тот, кто ввек с дороги не свернул,
Кто счастлив был, одну любовь предпочитая.

Любовь напастью звать я не могу покуда,
А если и напасть – попасть любви во власть,
Всю жизнь готов терпеть подобную напасть.

Найдется ли еще на свете существо,
Что ищет гибели для рода своего?
И только человек при случае удобном
Охотно нанесет ущерб себе подобным.

Нальем! Пускай нас валит хмель!
Поверьте, пьяным лечь в постель
Верней, чем трезвым лечь в могилу!

Не кончился еще срок золотого века:
Невольно в наши дни в груди у человека
При виде золота захватывает дух.

Несчастен властелин, приблизивший льстеца.

Ни ум, ни сердце, ни душа
В любви не стоят ни гроша.

Но ни один из всех, какого б ни был роду,
Не властен сам свою переменить природу,
Прожить чужую жизнь, сыграть чужую роль.

Но такова любовь и так устроен свет:
Кто счастье заслужил, тому ни в чем удачи,
А дураку зато ни в чем отказа нет.

Но, чтобы обрести признанье в наше время,
Потребно честь и стыд отбросить, словно бремя.
Бесстыдство – вот кумир, кому подчинены
Все сверху донизу сословья и чины.

Один лишь человек счастливым быть не может:
Нас вечно что-нибудь снедает, мучит, гложет.

От наслаждения неотделима боль.

Пред женской красотой мы все бессильны стали.
Она сильней богов, людей, огня и стали.

Пускай бы сдох он, бос и гол,
Кто первым золото нашел,
Из-за него ничто не свято.
Из-за него и мать не мать,
И сын в отца готов стрелять,
И брат войной идет на брата.

Рассудком воевать с любовью – безрассудно.
Чтоб сладить с божеством, потребно божество.

Сон любит девушек, он не в ладу с часами!

Так стоит ли мечтать о жизни беспорочной
На свете, где, как дым, все зыбко и непрочно,
Все переменчиво, как ветер и волна!

Ты без богатства век протопчешься на месте,
Но хуже, если есть оно – и нету чести!

Увы, не время проходит, проходим мы.

Ах, если б смерть могли купить
И дни продлить мы златом,
Так был бы смысл и жизнь убить
На то, чтоб сделаться богатым.

Пьер Шаррон

(1541—1603 гг.)

философ и теолог

Все религии чужды природе и страшны для здравого смысла; сколько-нибудь сильный разум смеется над ними и испытывает к ним отвращение.

Разум, опутанный страстями, оказывает нам такую же пользу, какую крылья оказывают птице со склеенными ногами.

16-17 века

Великобритания

Роберт Бертон

(1577—1640 гг.)

священнослужитель и теолог

Англия – рай для женщин и ад для лошадей; Италия – рай для лошадей и ад для женщин.

Бедность – наследница Музы.

Без отчаянья нет монаха.

Берегись смирившегося врага.

Боги любят наблюдать за тем, как великий человек борется с лишениями.

Болезни и печали приходят и уходят, но суеверная душа не знает покоя.