Равенство, которого мы требуем, – всего лишь наиболее терпимая степень неравенства.
Рецензенты имеют право не только говорить людям в глаза, что они дураки, но даже доказывать им это.
Самая занимательная для нас поверхность на земле это человеческое лицо.
Самая опасная ложь – это истины, слегка извращенные.
Самые здоровые и красивые, пропорционально сложенные люди – это те, которых ничего не раздражает.
Склонность людей считать незначительные вещи значительными породила немало значительного.
Скромник для меня более невыносим, чем хвастун. Хвастун признает за каждым его достоинство, излишне же скромный человек, по-видимому, презирает того, перед кем скромничает.
Скрывая свои недостатки, лучше не станешь; наш авторитет выигрывает от той искренности, с которой мы признаем их.
Следует стремиться увидеть в каждой вещи то, чего еще никто не видел и над чем еще никто не думал.
Слово «трудность» совершенно не должно существовать для творческого ума.
С остроумием дело обстоит, как с музыкой: чем больше ее слушаешь, тем более тонких созвучий желаешь.
Сочувствие – неважная милостыня.
Старайся не быть ниже своей эпохи.
Существуют бесталанные мечтатели, и тогда они действительно опасные люди.
То, что собственно делает для бедняков небесную жизнь столь привлекательной, – это мысль о равенстве сословий на том свете.
У духовных овец в общине, как у мирских на пастбище, главное – это шерсть.
У многих людей сочинение стихов – это болезнь роста ума.
Ум человека можно определить по тщательности, с которой он учитывает будущее или исход дела.
Учить разуму и быть разумным – совсем разные вещи.
Человек любит общество, будь это даже общество одиноко горящей свечки.
Честный и мошенник просто путают понятия «мое» и «твое». Один считает первое за второе, а другой – второе за первое.
Читать означает «брать в долг», а сделать на основе этого открытие – значит «уплатить долг».
Чтобы поступать справедливо, нужно знать очень немного, но чтобы с полным основанием творить несправедливость, нужно основательно изучить право.
Что мелко в серьезной форме, то может быть глубоко в остроумной.
Я убежден, что если бы бог когда-нибудь захотел создать такого человека, каким сто представляют себе магистры и профессора философии, то этого человека пришлось бы в тот же день отправить в сумасшедший дом…
Американец, первым открывший Колумба, сделал скверное открытие.
В слове ученый заключается только понятие о том, что его много учили, но это еще не значит, что он чему-нибудь научился.
Великий гений редко делает открытия, следуя по чужому пути. Если он делает открытие, то он обычно открывает и пути, ведущие к нему.
Все, что следовало сделать в литературе по-шекспировски, в основном сделал уже Шекспир.
Выводить общие правила относительно внешнего облика гениев по бюстам великих греков и римлян не следует до тех пор, пока мы не сможем противопоставить им бюсты греческих дураков.
Два всадника, сидя на одном коне, дерутся друг с другом – прекрасная аллегория государственного устройства!
Делать нечто прямо противоположное – одна из разновидностей подражания.
Единственный недостаток истинно хороших произведений состоит в том, что они обыкновенно являются причиной выхода в свет множества плохих или посредственных книг.
Ее нижняя юбка была в широкую красную и синюю полоску и казалась сделанной из театрального занавеса. Я бы много дал, чтобы получить первое место, но спектакль не состоялся.
Жалко, что пить воду не является грехом, – воскликнул один итальянец, – какая она была бы тогда вкусная!
Каждый бывает гением хотя бы один раз в году.
Книги пишутся по книгам, и наши поэты в большинстве случаев стали поэтами только благодаря чтению поэтов.
Красивых женщин причисляют сегодня к талантам их мужей.
Любовь к себе имеет хотя бы то преимущество, что у нее немного соперников.
Метафора гораздо умней, чем ее создатель, и таковыми являются многие вещи.
