(особенно непрофессионалы) увлекаются этим состоянием, сознанием собственного величия и даже подыгрывают пациентам. Столбун, например: его пациенты говорили — если с ним что-нибудь случится, мы же пропадем! Наш коллега занимался знаменитым Адыловым — так тот искренне полагал, что кругом' несмышленыши и кто, как не он, их научит, похвалит, накажет. У больного, попавшего к такому целителю, болезнь обостряется, и человек становится инфантильным. О социальных следствиях такой позиции подробно говорил коллега А. Асмолов («Если», № 2). Но я бы добавил некоторые штрихи. Вот эксперимент в рамках школы того же Курта Левина. В трех детских группах одна и та же воспитательница по-разному держала себя. В первой группе стиль ее был, условно говоря, демократический: она играла с детьми, общалась, но соблюдала дистанцию. Во второй — анархистско-попустительский, дети знали, что при ней хоть на голове стой. И в третьей — авторитарный: тотальный контроль, дисциплина, наказания и т. д.
Сформировались три разных типа отношения. В первой группе воспитательницу любили, уважали, доверяли, во второй — любили, но не уважали, а в третьей было интереснее всего. Большинство детей воспитательницу категорически не принимало, но некоторые любили фанатично. Одна девочка очень жаловалась, а потом сказала: вот вырасту, буду преподавательницей еще лучше, еще строже. Это называется «идентификацией с агрессором». Известный психолог Эрих Фромм пишет о «конформизме автомата», когда человек в концлагере, пытаясь адаптироваться к невыносимым условиям, отождествляет себя с той силой, которая приносит ему страдания. Известно, что многие подростки стремятся походить на тех, кого боятся.
И мы все чаще чувствуем агрессивность. Начиная от экономической агрессии со стороны государства в отношении буквально каждого члена нашего общества, на любом, вплоть до бытового, уровне. Очереди, толкотня в транспорте.
Идет цепная реакция агрессии: и все чаще ко мне за помощью обращаются люди, потерявшие почву под ногами, которые считают, что их «сглазили». Все больше людей ищут причины неурядиц не в себе — вовне.
В. П.: В психологии есть понятие внутреннего и внешнего локуса контроля: в первом случае ты являешься субъектом собственного бытия и сам отвечаешь за свои поступки; во втором — приписываешь ответственность за них начальству, мужу, конкуренту и т. п. Когда наступают смутные времена, когда правила игры не заданы, у многих людей нарастает тревога и происходит сдвиг локуса контроля вовне. Они ищут заговоры (масонские, коммунистические или космические — в данном случае безразлично); боятся зомби, пришельцев, тех, кто «управляет» ими.
Обычные неявные пропагандистские приемы оказывают на таких людей сильное влияние. Например, визуализация… Любой режиссер может пользоваться этим, монтируя выступления политического лидера с картиной массовых избиений либо, наоборот, праздника. Известно, что не так уж глупа реклама — в нужный момент, момент покупки она «срабатывает»; вовсе не бесполезным было бесконечное повторение советских лозунгов. Раздражители, которые человек сознательно не воспринимает, накапливаясь, формируют стереотипы.
И еще: внушаемость увеличивается, как только человек выбивается из привычной колеи, стереотипных рамок; например, в незнакомой обстановке. Если же из привычных способов бытия выпадает общество, оно становится очень уязвимым.
Нарушить правила игры — это основа одной из самых простых техник наведения легкого транса. Вот я протягиваю вам руку и, дождавшись встречного движения, отдергиваю свою. Замешательство опытный гипнотизер использует для углубления транса. А за ним уже иные законы, иная реальность…
В. К.:…которую человек принимает как «свою», пытаясь найти ей вполне рациональное объяснение. Однажды во время опыта в глубоком гипнозе человеку внушили, что после того, как он проснется и забудет все, что с ним происходило, он должен открыть зонт и пройтись с ним по комнате. Что и произошло. Когда экспериментатор поинтересовался: а зачем, собственно, в комнате раскрытый зонт? — испытуемый объяснил, что, кажется, дождь собирается, надо проверить, работает ли зонт. Вполне разумное объяснение, которое сам он считает единственным и истинным. Раз он так думает, иного быть не может. Есть прелестный пример, когда маленького ребенка спрашивают: «Жан, у тебя есть брат? — Да. — А как его зовут? — Пьер. — А у Пьера есть брат? — Нет». Незнание той простой вещи, что одно и то же можно видеть по- разному, свойственно колоссальному количеству людей. Лечение состоит в той! чтобы расширить внутренний мир человека.
В. П.: Манипуляция всегда направлена на сужение возможностей человека, уменьшение степени свободы. Ему предлагается одно-единственное решение. Мы как специалисты, работающие с измененными состояниями сознания, добиваемся прямо противоположного эффекта — актуализации скрытых резервов человека, увеличения спектра его способностей, возможностей и, в конце концов, максимально полной его реализации как личности.
— Но есть же медицинские, биологические способы, позволяющие подчинить человека?
В. П.: Скорее, подавить — это уже другое. Тем не менее: да, существуют средства психофармакологического воздействия, которые снимают самоконтроль человека. Известно, например что инфразвук при частоте ниже двадцати герц вызывает панику. Такие опыты проводились еще в начале века. Однако «психологическое оружие» может не столько подчинить личность, сколько разрушить ее, свести человека с ума.
Поймите, человек слишком сложная система, чтобы ею можно было управлять со «стопроцентной гарантией». Даже такие страшные вещи, как газовые атаки, показали, что действие на людей сильно варьируется: тысяча покорится, а один среагирует иначе и нанесет противнику такой урон, что компенсирует потерю тех, кто выбыл из строя.
В. К.: И опыты с ЛСД это подтверждают… Пожалуй, пытаться действовать такими способами бессмысленно. Человек, если это полноценая личность, к счастью, способен противостоять подобному влиянию, заблокировать его. На то он человек, а не марионетка.
•
•
