После занятий к нему подошла миссис Каммигс.
— Я слышала, твой отец сделал взнос в НАТС?
— Да, миссис Каммигс.
— И ты получил разрешение на наше школьное убежище?
Мальчик с радостью показал ей маленькую синюю, печатку, закрепленную на запястье.
— Я рада за тебя, Майк. Ты теперь — за Готовность. Впрочем, не в этом дело — просто ты стал таким, как все.
На следующий день машины новостей на все лады перемалывали сенсацию — противник приступил к производству кумулятивных пуль.
Боб Фостер стоял посреди гостиной. Худое лицо покраснело от ярости и отчаяния.
— Заговор какой-то, черт побери! — кричал он.
— Успокойся, — раздраженно отозвалась Рут. — Ты, по-моему, думаешь, что весь мир занят только тобой. Оружие совершенствуется: на той неделе это были снежинки, проникающие в корни злаков, теперь вот — кумулятивные пули. Или ты полагаешь, что, стоило тебе купить убежище, как все прекратилось?
Муж и жена с досадой смотрели друг на друга. Боб Фостер спросил:
— Что же мы будем покупать теперь?
Рут направилась в кухню.
— Я слышала, что налаживают выпуск адаптеров. В продажу собираются пустить что-то вроде защитного экрана. Устанавливаешь генераторы по углам убежища — и пули взрываются в воздухе.
— Сколько?
— О цене не говорили.
Майк съежился на диване. Он узнал об этом еще в школе. Ученики выполняли контрольную, определяя, какие из диких ягод ядовитые, а какие съедобные. Неожиданно зазвенел звонок, и объявили общее собрание. Директор сообщил новость про кумулятивные пули, а потом заодно прочитал лекцию о лечении новой мутации тифа.
— Придется купить, — мягко сказала Рут. — Соседи уже размечают площадки для генераторов.
— Покупаю! — объявил Боб Фостер. — Покупаю экран против пуль, покупаю все, что появится в продаже! Если не куплю — погибну! Отличная торговая ловушка. Покупай или помирай — вот новый девиз. Немедленно
ставь новую сверкающую модель «Дженерал электронике»! Иначе тебя прикончат.
- Хватит! — отрезала Рут.
Муж встал из-за стола.
— Хватит так хватит. Пойду покупать.
— Значит, у нас будет экран! Их, кажется, начнут продавать к Рождеству.
- Ах да, к Рождеству. — Странное выражение мелькнуло на лице Боба. — Я куплю эту штуковину на Рождество, как и любой другой лояльный гражданин!
Майк Фостер продирался сквозь толпу, заполнившую улицу в декабрьских сумерках. Адаптеры сверкали в каждой витрине. Всех форм и размеров, для любого типа убежища. И цена — на любой кошелек. Люди шли взволнованные и веселые — типичная рождественская толпа. Из-за порывов летящего снега воздух казался белым. Машины осторожно лавировали на запруженных улицах. Огни, неоновые экраны, ослепительные витрины магазинов сияли со всех сторон.
Дом Майка был пуст и погружен в молчание. Родители еще не возвратились: дела шли неважно, и мать тоже пошла работать в магазин.
В доме он пробыл недолго. Сердце колотилось от волнения. Майк прошел в заднюю часть дома и вышел на крыльцо. Заставив себя остановиться, повернулся и снова вошел в дом. Лучше, если он перестанет торопить события. Каждый момент ритуала был им отработан до мелочей. Путешествие под землю он превратил в искусство — ни одного лишнего движения. Каждый день после обеда он спускался вниз — под защиту стального безмолвия. Теперь убежище уже не было пустым. Его заполнили ряды пищевых консервов, подушки, книги, видеокассеты, гравюры на стенах, яркие ткани, холсты и краски. Убежище принадлежало ему. Там он лежал, свернувшись калачиком, окруженный всем необходимым.
Мальчик прошел в дом как можно медленнее и принялся рыться среди кассет. Он просидит в убежище до ужина, слушая «Ветер в ивах». Родителям известно, где его искать. После ужина он снова укроется внизу, пока не настанет время ложиться в кровать. Иногда поздно ночью, когда родители засыпали, он тихонько вставал, выходил наружу и спускался в безмолвную глубину убежища. Чтобы укрыться там до утра.
Кассета нашлась. Он поспешил на заднее крыльцо. Небо было тускло-серым, бесформенные черные тучи постепенно съедали его. Двор казался холодным и враждебным. Он неуверенно сошел по ступенькам — и окаменел.
Перед ним зияла пустотой огромная дыра, словно беззубый рот, растянутый в зевке.
Трудно сказать, сколько он простоял так, сжимая в одной руке кассету, а другой вцепившись в перила крыльца.
Наступила ночь. Мертвая дыра растворилась в темноте. Постепенно весь мир погрузился в бездонную черноту. Взошла бледная звезда, в соседних домах загорелись неяркие, равнодушные огоньки. Майк не двигался.
Сзади послышались шаги.
— Майк, извини, что так получилось…
Отчаянным усилием мальчик заставил себя
повернуться.
— Ты рано пришел, — пробормотал он.
— Я хотел быть дома, когда ты вернешься из школы…
— Его забрали.
— Да, — голос отца звучал ровно и безучастно. — Прости, Майк. Я сам попросил их.
— Почему?
— Не в состоянии платить за убежище. А тут еще эти экраны-адаптеры. Я не могу участвовать в этих гонках. — Он смолк, потом сказал с несчастным видом. — Они повели себя чертовски прилично. Вернули половину стоимости.
Майк молчал.
— Постарайся понять, — взмолился отец, — мне пришлось воспользоваться капиталом, который я наскреб для торговых операций. А поступлений нет. Вопрос стоял так: либо убежище, либо магазин. И если расстаться с магазином…
— То у нас ничего не останется.
Отец взял его за руку.
— А убежище все равно пришлось бы вернуть. — Тонкие пальцы отца судорожно сжимались и разжимались. — Мы еще купим убежище, может, не самое большое и дорогое, но купим! Произошла ошибка, я не рассчитал наши силы. Ну а взносы в НАТС я буду делать, и на школьное убежище тоже. Это мы потянем, — заключил он расстроенно.
Майк двинулся прочь.
— Куда ты? — отец бросился вслед. — Вернись! — Боб Фостер сделал решительную попытку схватить мальчика, но в темноте споткнулся и упал, неловко подвернув ногу. Охнув от боли, он привстал, нащупывая, за что бы ухватиться.
Двор был пуст. Сын исчез.
Билл О'Нил устало посмотрел на настенные часы. Половина десятого. Наконец-то можно закрывать это сверкающее чудовище.
— Слава тебе, Господи, — пробормотал он, придерживая дверь для пожилой дамы с пакетами и свертками. Набрав код на панели, он опустил шторы и закрыл все двери в магазин.
-
—
