Сервилий, — для блага нас обоих.
Местность была неровной, но вполне проходимой. Неподалеку от Сублаквея Силон остановился.
— Здесь! — сказал он, указывая на холм на противоположном берегу Анио. — За этим холмом находится та самая долина. Тут недалеко есть хороший мост. Мы спокойно перейдем реку.
Мост был действительно хорошим, каменным; Цепион приказал своей армии переходить его ускоренным шагом, но сам остался во главе колонны. Эта дорога проходила от Анагнии до Сублаквея, пересекала реку Анио и заканчивалась в Карсиолах. Как только войска перешли мост, они сразу же оказались на хорошей дороге и пошли широким шагом, испытывая удовольствие от своего путешествия. Настроение Цепиона подсказывало им, что предстоит увеселительная прогулка, а не военный набег, поэтому легионеры закинули щиты за спину и повесили кольчуги на копья, как на колья. Время тянулось медленно. Возможно, нынешней ночью предстоял привал без пищи и под открытым небом, но приятно проделать такой путь без груза. К тому же поведение командира сулило непременную награду.
Когда два легиона растянулись вокруг подножия холма, поскольку дорога выгибалась в этом месте к северо-востоку, Силон наклонился в седле и заговорил с Цепионом.
— Я поеду вперед, Квинт Сервилий, — сказал он, — чтобы проверить, все ли в порядке. Я не хочу, чтобы погонщики испугались и попытались сбежать.
Продолжая ехать тем же шагом, Цепион наблюдал, как Силон пустил своего коня в галоп и, удаляясь, быстро стал уменьшаться в размерах. В нескольких сотнях шагов Силон свернул с дороги и скрылся за небольшим утесом.
Марсы напали на колонну Цепиона отовсюду: спереди, оттуда, где скрылся Силон, сзади, из-за каждой скалы и из-за каждого камня с обеих сторон дороги. Ни у кого из римлян не было шанса спастись. Прежде чем щиты были вытащены из чехлов, мечи вынуты и шлемы надеты на головы, четыре легиона марсов врезались в середину колонны, нанося удары направо и налево, как на учении. Армия Цепиона погибла вся до последнего человека. И этим последним человеком оказался сам Цепион, который был захвачен в самом начале атаки и вынужден был наблюдать, как умирают его солдаты.
Когда все римские солдаты остались лежать бездыханными на дороге и по обеим ее сторонам, Квинт Поппедий Силон подошел к Цепиону, окруженный своими легатами, среди которых были Скатон и Фравк. Силон широко улыбался.
— Ну, Квинт Сервилий, что ты скажешь теперь?
Бледный и дрожащий, Цепион ухватился за последний шанс.
— Ты забыл, Квинт Поппедий, — сказал он, — что я все еще держу в заложниках твоих сыновей!
В ответ раздался смех:
— Моих сыновей? Нет! Это — дети тех рабов, с которыми я приходил к тебе. Но я заберу их всех, и моих рабов, и даже моего осла. В лагере не осталось никого, кто посмел бы возразить мне. — Чудовищные глаза марса пылали холодным золотым блеском. — Но я не намерен возиться с тем, что нагрузил на осла. Можешь оставить себе это барахло.
— Но это же золото! — ошеломленно произнес Цепион.
— Нет, Квинт Сервилий, не золото. Свинец, покрытый тончайшим слоем позолоты. Если бы ты поскреб слиток, ты раскрыл бы эту уловку. Но я знал Цепиона лучше, чем ты знал себя сам! Ты не решился бы поцарапать кусок золота, даже если бы твоя жизнь зависела от этого, — а она, поверь мне, именно от этого и зависела.
Силон обнажил меч, сошел с лошади и приблизился к Цепиону. Фравк и Скатон сняли Цепиона с лошади. Не говоря ни слова, они стащили с него панцирь и толстую кожаную подкладку. Поняв все, Цепион безутешно заплакал.
— Я хотел бы послушать, как ты станешь умолять сохранить тебе жизнь, Квинт Сервилий Цепион, — проговорил Скатон, подойдя на расстояние удара мечом.
Но этого Цепион не мог себе позволить. При Аравсионе он бежал и с тех пор никогда по-настоящему не попадал в опасную ситуацию. Даже когда отряд марсов напал на его лагерь. Теперь он понял, почему они сделали это. Они потеряли горсточку людей, но посчитали, что эти потери не напрасны. Силон разведал местность и в соответствии с этим построил свои планы. Теперь, когда испытание наступило, Цепион вдруг понял, что не может просить марса сохранить ему жизнь. Квинт Сервилий Цепион, может быть, и не был храбрейшим из римлян, но тем не менее он был римлянином, патрицием, аристократом. Квинт Сервилий Цепион плакал, и кто знает, что именно он оплакивал: свою жизнь, которая вот-вот должна была завершиться, или золото, которое он потерял. Однако Квинт Сервилий Цепион не попросил пощады.
Цепион поднял голову и затуманенным взглядом уставился в никуда.
— Я мщу тебе за Друза, — сказал Силон. — Ты убил его.
— Я не убивал, — отозвался Цепион, будто издалека, — но убил бы. Просто в этом не было необходимости. Все организовал Квинт Варий. И это тоже было хорошо. Если бы Друз не был убит, ты и твои грязные приятели стали бы гражданами Рима. Но вы не стали римскими гражданами. И никогда не станете. Таких, как я, в Риме много.
Силон поднял меч, так что рука, державшая рукоять, оказалась чуть выше его плеча.
— За Друза, — повторил он.
Меч опустился на шею Цепиона в том месте, где она переходила в плечо; большой кусок кости отлетел и ударил Фравка в щеку, поранив ее. Первым ударом Силон разрубил Цепиону верхнюю часть грудины, перерезав артерии. Кровь брызнула во все стороны. Силон чуть передвинулся, поднял руку во второй раз и снова нанес удар с другой стороны. Цепион упал, и Силон, наклонившись, нанес третий удар, который отделил голову от туловища. Скатон подобрал ее и грубо насадил на копье.
Когда Силон снова взобрался на лошадь, Скатон передал ему копье. Армия марсов двинулась по направлению к Валериевой дороге. Голова Цепиона плыла перед нею, глядя вперед невидящими глазами.
Прочие останки Цепиона марсы оставили позади вместе с его армией; это была римская территория, пусть римляне сами займутся уборкой. Более важно было убраться самим, прежде чем Гай Марий узнает о случившемся. Разумеется, история о десяти легионах, осаждающих Мария, рассказанная Силоном Цепиону, была выдумкой — марс просто хотел посмотреть, как отреагирует Цепион. Но Силон действительно послал людей в опустевший лагерь возле Варии и забрал своих рабов с их близнецами в пурпуре. И своего осла — тоже. Но не «золото». Когда римляне обнаружили слитки в шатре Цепиона, они решили было, что это часть золота Толозы, и стали строить догадки по поводу того, где находится остальное. Но тут вперед выступил Мамерк, и, выслушав его, кто-то поскреб поверхность «золотого» слитка и обнаружил под позолотой свинец. Таким образом странный рассказ Мамерка был подтвержден.
А случилось вот что. Силону совершенно необходимо было сообщить кому-то о том, что же произошло на самом деле. Не ради себя — ради Друза. Поэтому он и написал брату Друза, Мамерку:
Квинт Сервилий Цепион мертв. Вчера я завел его и его армию в западню на дороге между Карсиолами и Сублаквеем, выманив из-под Варий небылицей о том, будто я сбежал от марсов и украл содержимое марсийской сокровищницы. Я взял с собой осла, нагруженного свинцовыми слитками, покрытыми тонким слоем позолоты. Тебе известна слабость всех Сервилиев Цепионов! Потряси золотом перед их носом — и они забудут обо всем на свете.
Солдаты Цепиона были убиты все до одного. Но Цепиона я оставил в живых, а затем убил его своей рукой, отрубив ему голову и надев ее на копье. Я отомстил за Друза. За Друза, Мамерк Эмилий. И за детей Цепиона, которые теперь унаследуют золото Толозы, равно как и львиную долю имущества, отходящую к рыжей кукушке из гнезда Цепионов. Да, я сделал это ради справедливости. Если бы Цепион остался в живых, он нашел бы способ лишить детей наследства. А теперь они унаследуют все. Я сделал это с большим удовольствием, потому что очень хотел угодить Друзу. Память этого выдающегося человека надолго останется чтимой всеми добрыми людьми. Римлянами и италиками.
Поскольку в несчастной семье Ливиев несчастья никогда и ничем не смягчались, отмщение не позволило притупиться горю и не стало милостивым воздаянием. Письмо Силона пришло через считанные часы после того, как Корнелия, мать Друза, внезапно упала и умерла. Ужасная проблема, вставшая перед Мамерком, усложнилась еще более. После кончины Корнелии и Квинта Сервилия Цепиона были прерваны
