— Хватит, — с горечью произнес Элрик. — Где карта?
— Ты отправишься со мной?
— Покажи карту.
Герцог вытащил из кармана платья свиток.
— Где ты ее взял?
— На Мелнибонэ.
— Ты недавно был там? — Элрик почувствовал нарастающий гнев.
Эван поднял руку.
— Многие бродят по развалинам Иммрира, милорд. Многие ищут сокровища.
Герцог развернул свиток. Элрик узнал язык — древний Высший Язык Мелнибонэ. Это была карта части Западного Континента. Территории, изображенной на ней, он не видел ни на одной другой карте. Большая река проникала, извиваясь, в глубь материка миль на сто или даже больше. Судя по рисунку, река эта проходила через лес и разветвлялась на два рукава, которые впоследствии соединялись снова. На островке между двумя рукавами черной краской был нарисован кружок. Возле него затейливым древним шрифтом £ыло начертано: Р'лин К'рен А'а.
Элрик внимательно разглядывал свиток. На фальшивку не похоже.
— Больше там ничего не нашли? — спросил он.
— СвитОк тоже был запечатан, и из его печати мы извлекли вот это, — герцог Эван протянул Элрику небольшой рубин такого густого красного цвета, что сперва он показался Элрику черным, но, повернув камень так, чтобы на него падал свет, принц увидел в центре рубина рисунок идола и узнал его. Он нахмурился, затем произнес:
— Я соглашаюсь на твое предложение, герцог Эван. Можешь ты мне оставить этот камень?
— Ты знаешь, что это такое?
— Нет. Но, похоже, могу выяснить.
— Ну что ж, бери. Себе я оставлю карту.
— Когда ты предполагаешь отплыть?
— На побережье отправимся завтра. Мой корабль готов. Мы двинемся вдоль южного берега в Кипучее Море.
— Немногие вернулись из плавания по тем водам,
— пробормотал с иронией Элрик. Он поглядел на Хмурника: взгляд того умолял не соглашаться на предложение герцога. Элрик
— Это приключение как раз по мне. Хмурник с несчастным видом пожал плечами.
2
Берег Лормира исчез в теплом тумане. Вилмирианская шхуна, грациозно разрезая носом волны, двинулась на запад, к Кипучему Морю.
Однажды Элрик уже видел его: тогда он пролетал над ним на птице, сделанной из золота, серебра и меди, разыскивая мрачный остров, на котором стоял волшебный дворец Эшаналуна. — дворец Майшеллы. Сейчас, стоя на полуюте и глядя на клубящийся впереди туман, Элрик старался не думать о Майшелле, не вспоминать былых чувств. Он отер пот с лица, повернулся и увидел встревоженное лицо Хмурника.
— Потерпи меня еще, мастер Хмурник. Твои опасения всегда оправданны, однако я не обращаю на них внимания. Интересно, почему?
Хмурник мрачным взглядом окинул туго натянутые паруса шхуны.
— Потому что ты ищешь опасности, как другие ищут любви или выпивки, — ведь в опасностях ты забываешься.
— Да? Немногие же из тех опасностей, которым мы вместе смотрели в лицо, помогли мне забыться. Скорее они укрепили мою память, изменили мою скорбь. — Элрик глубоко, с печалью, вздохнул. — Я иду за опасностью, потому что думаю, будто там может скрываться ответ, причина всей этой трагедии. И в то же время я знаю, что ответа мне не найти.
— Тем не менее ты ведь за ним и плывешь в Р'лин К'рен А'а? Найти его у своих далеких предков?
— Этот город — миф. Даже если карта не врет, мы обнаружим лишь развалины. Имррир простоял десять тысяч лет, а основан был по крайней мере через два века после того, как мой народ перебрался на Мелнибонэ. Время расправилось с Р'лин К'рен А'а.
— А Яшмовый Идол?
— Если статуя и существовала, за прошедшие сотнй веков она наверняка разрушилась.
— А Обреченный на Жизнь?
— Легенда.
— Но ты надеешься, что если все обстоит так, как утверждает герцог Эван…
— Нет, Хмурник, я
Ветер дул порывами, и шхуна продвигалась медленно. Духота нарастала. Команда опасливо переговаривалась; на лицах матросов застыл испуг. Только герцог Эван как будто сохранил присутствие духа. Он призывал своих людей приободриться, обещая всем скорое богатство. Матросы приготовили весла и разделись, чтобы удобнее было грести.
Море пузырилось и ревело вокруг корабля; туман затруднял видимость, и держать курс приходилось по грубым навигационным инструментам. Однажды из моря выскочила какая-то зеленая тварь: она поглядела на корабль и рухнула обратно в воду.
Путники мало ели и мало спали; Элрик практически не уходил с полуюта. Хмурник молчаливо терпел удушающую жару; герцог Эван поспевал везде, подбадривая людей, и, казалось, не испытывал особого неудобства.
— В конце концов, — сказал он Хмурнику, — мы ведь пересекаем только залив этого моря. Попробуй представить, что происходит в центре.
— Нет уж, хватит с меня и этого. Мне кажется, я сварюсь заживо к концу дня.
Эван ухмыльнулся.
— Выше нос, мастер Хмурник. Если верить моим картам, то через пару дней мы очутимся у берегов Западного Континента.
— Мне от этого будет не легче, — пробормотал Хмурник и отправился искать свою каюту.
Но скоро море стало менее неистовым, туман начал рассеиваться, жара чуть спала — и наконец судно очутилось в спокойных водах, под голубым небом, на котором сверкало золотое солнце. Команда повеселела. На маленьком песчаном островке, где похоронили троих, не выдержавших испытания, матросы обнаружили фрукты и родничок. Герцог Эван позвал Элрика к себе в каюту и показал ему древнюю карту.
— Гляди. Вот здесь наш островок. Еще три дня, и мы окажемся в устье реки.
Элрик кивнул.
— Разумнее будет остаться ненадолго здесь и полностью восстановить силы. Должны быть какие-то причины того, что никто в течение веков не пытался пройти через тот лес.
— Там наверняка дикари, кое-кто утверждал даже, что они не люди. Убежден, что с этим препятствием мы справимся. Но сделаем так, как ты предлагаешь.
На четвертый день их стоянки у острова задул сильный восточный ветер, и решено было поднять
