челюстью, он сидел сзади и чуть левее самого магната. С того места, откуда смотрел Стордал, их лица были рядом и поражали своим сходством. Сейчас они даже улыбались одной и той же саркастической улыбкой.
Два лица — похожие как две капли воды. Естественно, тот, что сидит сзади, — аморф, собственный аморф Хедерингтона, задуманный и воплощенный самим оригиналом; он сделан абсолютно таким же — но с руками. Эти длинные, сильные руки с тяжелыми квадратными кулаками сейчас лежат спокойно, даже можно разглядеть на них жесткие черные волосы. Руки бандита.
— Знаю, о чем ты думаешь, — прошептал Сантана. — Теперь с таким двойником сам черт ему не брат. Типы, подобные нашему боссу, всегда в выигрыше, а нам остается подсчитывать убытки.
Волосатые руки приподнялись и вежливо похлопали, поскольку Левер закончил речь. Теперь начал витийствовать Хедерингтон.
— Хочу сказать о том, какое впечатление произвело на меня все сделанное вами за время моего пребывания на планете, — начал магнат. — У вас было много проблем, я это хорошо понимаю, но самые сложные из них решены. Очень скоро начнется строительство завода, и мне уже сейчас ясно, что вашу колонию ждет великое будущее.
В таком духе Хедерингтон разглагольствовал еще какое-то время, потом перешел к «аморфной» теме.
— Плечом к плечу человек и аморф войдут в будущее, в век процветания. Мы правильно сделали, своевременно прибыв на эту планету, потому что этим мы спасли аморфов от болезни, свирепствующей здесь. Без нашей колонии они наверняка бы погибли.
Перегнувшись через Сантану, Бригс шепнул Стордалу:
— Я знаю причины этой болезни.
— Причина, видимо, в нас, людях.
— В основном да. Позже расскажу подробнее.
Голос Хедерингтона продолжал:
— …полезное, удачное дополнение к нашему рабочему коллективу.
«Господи, он опять бубнит все о том же», — подумал Стордал. Он взглянул в публику, ожидая увидеть на лицах признаки скуки, но люди все так же почтительно внимали Хедерингтону, а Джеймс Уолтерс даже кивал в знак согласия.
— …улетая, мы берем с собой двух этих созданий, чтобы понаблюдать за ними: один сидит у меня за спиной, вы видите, как он похож на меня. Последняя реплика не вызвала никакой негативной реакции, только одобрительные смешки. — Итак, я покидаю вас в полной уверенности, что под умелым руководством мистера Левера колония будет процветать, идя от одной трудовой победы к другой, до тех пор пока в обозримом будущем…
Стордал начал ерзать от нетерпения. Когда Левер встал для заключительного слова, он тоже приподнялся.
— Пойду пообщаюсь с двойником Хедерингтона, — сообщил он. — Я выбью из него правду даже ценой своей жизни!
Сантана удержал его, схватив за руку.
— Уймись. Ты только завязнешь еще глубже. Здесь все на стороне босса. А этот монстр никогда не сознается в убийстве, это же точная копия Старика, а ты когда-нибудь слышал, чтобы тот в чем-то сознался?
Преодолев себя, Стордал снова сел.
— Наверное, ты прав. Объясни, почему они все так зверски полюбили Хедерингтона? Прекрасно ведь знают, что он сволочь. Взгляни на Уолтерса, смотрит на него как на бога. Что здесь произошло, Эйвио?
Босс закончил речь, его наградили аплодисментами: потом, шумно отодвигая стулья, колонисты стали расходиться, оживленно переговариваясь и улыбаясь.
Почти больной от злости, не в ладу со всем миром и так и не уразумев, что происходит, Стордал взирал на толпу.
19
Джеймс Уолтерс задержался, разговаривая с Чарлтоном. Взвинченный, Стордал подошел к ним, Сантана бежал следом. Увидев их, Чарлтон поспешил скрыться. На лице Уолтерса отразилось смущение, и это на миг даже позабавило Стордала.
— Стой, Джеймс, — рявкнул Стордал. — Что здесь происходит?
— Не знаю, о чем вы, мистер Стордал, — дежурно ответил тот.
— У вас здесь целая толпа новых аморфов. Сколько их?
— Ну, около сотни. Мы их держим под замком с тех пор, как миссис Хедерингтон…
— Я все это знаю. Лучше скажи мне: ты и впрямь веришь, что ее убил один из аморфов?
— Не знаю, мистер Стордал. Никто не знает.
— Ты прекрасно понимаешь, что обыкновенный аморф не способен на убийство.
— Обыкновенный — нет, но это мог сделать, скажем, Моисей.
— Моисей был все время рядом со мной. Но почему никто из вас не обращает внимания на аморфа Хедерингтона?
Глаза Уолтерса забегали.
— Не знаю, честное слово…
— Потому что не хочешь знать! Вы все — слепцы! — на крик Стордала оглянулись те, кто еще тянулся из купола. Они остановились в ожидании спектакля.
— Все это — дело полиции. И нечего меня втягивать. Ваши слова клевета, мистер Стордал.
Подошел Билл Майерс.
— О какой клевете речь, Джеймс?
— Мистер Стордал говорит, что…
— Я говорю, что Хедерингтон убил Мэрилин! — вне себя крикнул Стордал.
— Спокойно, Алекс, — твердо сказал Сантана.
— Алекс, ты совершенно прав, — кивнул Майерс, не повышая голоса.
— Что же мы собираемся предпринять?
— Ничего. Мы ничего не можем сделать, потому что нас меньшинство. Все подозревают Хедерингтона, но никто не говорит этого вслух, поскольку от него зависит благосостояние колонии. Будем считать, что это личное дело мужа и жены и в то же время помнить, что у этого мужа — неограниченная власть. Мы ничего не сможем доказать. Здешняя полиция колонисты-добровольцы, а колонисты — все до одного за Старика. Забудь про это, Алекс. Хедерингтон все равно улетает, и нет смысла подливать масла в огонь. — Майерс с тревогой смотрел на Стордала.
— А аморфов вы тоже решили бросить под ноги Хедерингтону? Что он говорил о рабочем коллективе, о новых аморфах?
Обрадованный переменой темы, Уолтерс широко улыбнулся.
— Ну да, конечно. Просто диву даешься, сколько здесь накопилось дел, пока не было аморфов. Моя жена скандалила из-за того, что всю домашнюю работу везла одна.
— Ты должен хотя бы платить им зарплату, — мрачно бросил Стордал.
— Зарплату? Вы что — дураком меня считаете?
— Джеймс, — осторожно начал Стордал, — в прошлый раз мы с тобой долго спорили по этому поводу, помнишь? И ты утверждал, что Хедерингтон их эксплуатирует на строительстве завода.
— Знаю, знаю, но теперь другое дело. Тогда аморфы были для меня козырной картой в игре против Хедерингтона. Но сейчас-то аморфы помогают нам, рабочим, а не эксплуататорам. Что тут сравнивать!
— Джеймс, ты говоришь ерунду.
— Но так думает большинство.
— Да уж конечно! Короче — я против. Сейчас же идем к Леверу!
