Потом мы наткнулись на косяк рыбы и какое-то время были заняты тем, что вытаскивали леску, отцепляли очередную рыбу в брызгах крови и чешуи, снова забрасывали леску, и всё повторялось сначала. Я пытался сосредоточиться на руле, слегка раздосадованный тем, что все удовольствие приходилось на долю попутчиков. Прямо на нашем пути появилась маленькая паровая шлюпка; я не видел никаких признаков её экипажа и сначала решил, что она дрейфует без какой-либо цели, но когда мы подошли ближе, то увидел над бортом удочку.
Мы уже были совсем близко от устья реки и нового консервного завода.
Мне снова показалось, что шлюпка дрейфует в этом направлении, и я предположил, что её пассажир уснул. Я дал несколько коротких гудков.
Лента прекратила сражаться с пойманной рыбой.
— Неужели нельзя без этого ребячества?
Я показал на шлюпку, до которой теперь было не более двадцати метров.
Забыв о рыбалке, они поднялись, глядя на дрейфующую лодку. Я сбавил ход, и стало видно человека, который лежал на дне лодки, запрокинув голову на руки.
— У него, наверное, плохо с сердцем, — предположил Сквинт. — Он ловил рыбу, у него клюнула очень большая, и он так обрадовался, что упал замертво.
— Заткнись, Сквинт, — скомандовала Лента. — Сделай хоть что-нибудь полезное. Иди и позови Сильверджека.
— Подойди к её борту, — сказал Вольф, как раз тогда, когда я именно этим и занимался.
Из каюты выбрался Сквинт, красный и слегка испуганный.
— Я не могу разбудить Сильверджека, — сказал он. — От него странно пахнет.
Почти невероятным образом вся ответственность вдруг свалилась на нас.
Лишь мгновение назад мы весело ловили рыбу; теперь же, без всякого предупреждения, у нас на руках оказались два бесчувственных тела. Помню, у меня возникла дикая мысль, не запах ли разложения почувствовал Сквинт в каюте. Давление в котле упало, и я не был уверен в том, что следует делать. Вторая лодка билась о наш борт, и Вольф с Лентой смотрели на меня, ожидая распоряжений и удачно воспользовавшись моментом, чтобы отказаться от руководящей роли. Вода была неспокойной, и скалы казались очень близкими. Свежий ветер раскачивал нашу лодку.
— Мне плохо, — сказал Сквинт.
— Лента, — решительно сказал я, — иди и попытайся разбудить Сильверджека. Сквинт, ступай на подветренную сторону. Вольф, возьми багор и ткни этого человека. — Когда они бросились исполнять порученное, я понял все преимущества руководящего положения.
Сквинта стошнило за борт. Лента коротко взглянула на него, затем враждебно посмотрела на меня.
— Буди Сильверджека сам. Эта каюта не место для женщины.
Тем временем Вольф схватил багор и, чуть не потеряв равновесие, когда лодку качнуло волной, воткнул острый конец под рёбра лежавшему.
Все сомнения относительно его здоровья разрешились, когда он дико заорал, вскочил на ноги, хватаясь за бок, и разразился бранной тирадой.
Впрочем, она оборвалась столь же внезапно, как и началась. Неожиданно наступила тишина, и все застыли с широко открытыми глазами, в то время как лодки продолжали биться бортами друг о друга.
Он быстро проверил показания приборов, сел за руль и резко двинул рычаг вперёд. Двигатель затарахтел, и вода вокруг кормы вспенилась. Плавно набирая ход, паровая шлюпка описала широкую кривую и устремилась в сторону устья.
Мы посмотрели друг на друга, и я понял, что мои попутчики перепугались.
Какое-то время все молчали, затем Вольф озвучил наши мысли, задумчиво сказав:
— Странно, но он, похоже, изъяснялся на астонском диалекте. Сквинт был более прямолинеен.
— Это шпион, — решительно заявил он. — Грязный астонский шпион.
Глава 7
— За ним! — завопил Сквинт, пока я нерешительно трогал рычаг.
— Чего ты ждёшь? — спросил Вольф.
Шлюпка быстро удалялась; она была явно быстроходнее, чем рыболовный катер Сильверджека. Так и подмывало немедленно кинуться в погоню, но мне показалось, что подобное поведение недальновидно. Не стоит кого-либо преследовать, если не собираешься его поймать, а меня вовсе не прельщала перспектива ловить астонского шпиона, доведённого до отчаяния и, возможно, вооружённого.
— Пусть уходит, — сказал я. — Мы потом сообщим о нём.
— Пусть уходит? — недоверчиво переспросил Вольф. — Что ты за патриот, Алика-Дроув? Самое меньшее, что мы можем сделать — провести расследование. Поймать этого типа и допросить, и если он будет честно отвечать, то мы не сделаем ему ничего плохого.
— Что-то я не заметил, чтобы минуту назад ты рвался его допрашивать.
— Это была довольно глупая ситуация, Алика-Дроув. Нельзя же допрашивать человека, которому только что воткнули багор под рёбра. Кроме того, мы все были захвачены врасплох. Ты же не мог ожидать, что встретишься в этих водах лицом к лицу с астонским шпионом.
— Скорее, скорее! — вопил Сквинт, прыгая вокруг и опасно раскачивая лодку. — Этот мерзляк уходит!
Я выпрямился, окидывая взглядом океан. Единственное находившееся в пределах видимости судно принадлежало уходящему шпиону. В середине лета в море всегда почти никого нет; лодки с глубокой осадкой уже вытащены на берег, а для плоскодонок вода ещё не вполне подходящая. Вольф обратился к Ленте и Сквинту:
— Кто за то, чтобы преследовать шпиона?
— Я! Я! — заорал Сквинт. Лента молча кивнула.
— Большинство на моей стороне, — удовлетворённо заметил Вольф. — Подвинься, Алика-Дроув. Я освобождаю тебя от командных функций.
— Это бунт!
Он схватил меня за руку, отрывая мою ладонь от рычага — символа моего авторитета. Я не стал сопротивляться, прекрасно сознавая, что все они против меня. Пожав плечами, я ушёл с кокпита, обогнул каюту и в мрачном настроении направился на нос.
Вскоре наша цель скрылась из виду среди рыболовных лодок, стоявших на якоре в устье. Мне стало интересно, каким образом будет получать сырье консервный завод, когда начнётся грум; с падением уровня воды устье будет судоходным лишь для самых маленьких плоскодонок. На оконечностях мысов стояли квадратные здания; в то время я думал, что это просто посты охраны, на случай неожиданного нападения на консервный завод.
Внезапно над каждым постом быстро поднялся столб густого дыма, и мгновение спустя над водой разнёсся гул мощных двигателей, слышный даже на фоне нашей тарахтелки. Мы были почти между мысами; там стояли люди, глядя на нас и жестикулируя. Они хотели, чтобы мы остановились. Я вскочил на ноги и направился на корму; у меня не было никакого доверия к новому капитану лодки. Спустившись в кокпит, я обнаружил там состояние полной анархии. Сквинт, решительно наморщив своё маленькое личико, цеплялся за рычаг, который был сдвинут вперёд до упора, а Вольф пытался оторвать его руку и в то же время удерживать руль. Лента что-то кричала брату, но это лишь усиливало желание мальчишки любой ценой рваться вперёд.
— Я тебе говорю: они хотят, чтобы мы остановились, Сквинт! Отпусти рычаг, чтоб тебя заморозило! Ты же посадишь нас на камни!
Меня это никак не касалось. Если им хотелось разбить лодку, это было их личное дело, а не моё. Я уже собирался сесть, когда увидел, что глаза Сквинта расширились от внезапного ужаса. Открыв рот, он отчаянно рванул рычаг назад. Когда двигатель затих, я посмотрел вперёд.
