Адам притянул Еву ближе к себе и припал поцелуем к ее губам. Она всем своим существом отозвалась на его объятия, и он почувствовал, что теряет голову от охватившего его желания. Адам гладил ее по спине, по бедрам и, ощущая нежный шелк ее одежды, возбуждался все больше. Еве с трудом удалось остановить его.
– Адам, не здесь… – проговорила она.
Они вышли за калитку. Только тут Адам обратил внимание на наряд Евы. Он провел ладонью по ее телу, от груди до бедер, и восхищенно заметил:
– На ощупь словно нежная кожа, как твоя.
– Да? Откуда ты знаешь, какая у меня кожа? – лукаво усмехнулась Ева.
– Перестань, – предупредил ее Адам, чувствуя, как кровь вновь закипает в жилах. – Не вводи меня в искушение. С нами нет сегодня нашей дуэньи.
Адам надел шляпу и бросил последний взгляд на могилу деда. Рамсей наверняка бы понял его и одобрил выбор внука. А это самое главное.
Они в обнимку с Евой побрели по лугу, потом поднялись но тропинке к заветной лужайке. Адам принес из родника бутылку вина, оставленную там с их последнего пикника.
– Извини, бокалов нет, – сказал он и протянул ей бутылку.
Она отпила немного, потом он. Обнявшись, они стояли и любовались видом долины. Адам думал только о Еве, о своей любви к ней, которая стала для него удивительным открытием. Но поразительно другое: оба они скрывают друг от друга свои сокровенные чувства, вернее, не говорят о них вслух, пока не придет время. А сейчас… Такой прекрасный момент в его жизни! Вот рядом с ним Ева, и перед ними простирается его долина, освещенная лучами заходящего солнца…
Ева тоже любовалась закатом. Но глядя на долину, не могла не сочувствовать Адаму. Она хорошо знала, как ценит он эту землю предков, понимала, как тяжела для него потеря. Однако он признался, что любовь для него дороже всего на свете. Ева прижалась к Адаму и спросила:
– Кстати, а где наша дуэнья? Это Шеба, я поняла.
– Правильно поняла. Ты вообще хорошо соображаешь, горожанка.
– Да, я умная девочка. Иначе как бы я смогла быть президентом семейной фирмы? Но только здесь я поумнела гораздо больше.
Он посмотрел на нее, прищурив один глаз.
– Ах, скажите пожалуйста! – сказал он, – Мадам президент!
Ева улыбнулась, радуясь тому, как он воспринял ее слова. Хорошо, что он доверяет ей!
– Мой отец очень ошибался, – сказала она. – Он учил меня держать людей на расстоянии, соблюдать дистанцию. Поэтому я всегда чувствовала себя одинокой, но на самом деле я не могу без общества. Здесь же я открыла для себя великую радость общения, смогла стать самой собой и избавиться от чувства одиночества.
– Неудивительно, что ты была так несчастна, – заметил Адам и поцеловал ее в висок. – Помнишь, я сказал, что ты рождена для радости и веселья? И вот теперь тебе есть с кем разделить радость, с кем повеселиться. Не считая меня, конечно.
– Но ты первый помог мне это понять.
– Я старался… – проговорил Адам, касаясь губами ее уха.
Ева повернула голову, чтобы он мог наконец поцеловать ее. Они медленно опустились на траву. Обмирая в его объятиях, Ева ласкала руками его волосы… Ей казалось, что она в раю. Адам и Ева… Их нежные поцелуи стали более страстными, и она, слегка отстранившись на мгновение, сказала, задыхаясь:
– Дуэньи нет, помнишь? Может, воспользуемся этим?
Адаму стоило невероятных усилий справиться с желанием немедленно овладеть Евой.
– Любовь моя, – сказал он с улыбкой, – должен тебе заметить, что мне лично больше по душе довольно старомодная идея первой брачной ночи.
Ева густо покраснела, и он рассмеялся:
– Не грусти. Твой дядюшка доверил мне тебя, и я связан обещанием защищать тебя от кого бы то ни было, даже от самого себя.
Она смотрела в его глаза, словно стараясь прочесть в них больше, чем видела.
– Я помню, как ты сказал, что твои намерения честны.
– Да, моя дорогая.
– Хорошо, Адам.
Ева не стыдилась своего откровенного предложения, в объятиях Адама это желание было так естественно. Но только когда он несколько охладил ее пыл, она подумала о том, что все было бы совсем не так просто. Ева до сих пор оставалась девственницей. Вожделение и страсть всегда были чужды ей. Понял ли он это? Заботился ли о ней, о ее чувствах?
Но они не могли оторваться друг от друга. Адам целовал и ласкал ее, и это вдруг стало настоящим мучением для Евы. Ее тело жаждало большего, и Ева без стеснения отвечала на поцелуи и ласки Адама.
Он расстегнул ее блузку и некоторое время любовался красивой грудью, потом стал нежно целовать розовые соски. Ева застонала от наслаждения, желая, чтобы он продолжал. Но Адам поднял голову и, глядя на нее все еще замутненным взором, сказал:
