вновь промахнулся, ибо Фленн падал все быстрее.
— Возможно, он будет падать целый день, — прошептал Завотл. — Только подумать… целый день… Будет ли он жив, когда долетит до поверхности?
— Понятия не имею. — Толлер отвернулся, не в силах больше смотреть на Фленна.
По инструкции, в случае гибели кого-либо из членов экипажа или повреждения корабля надлежало прервать полет.
Никто не мог даже предположить, что пустяковое происшествие в камбузе приведет к гибели их товарища…
— Включай реактивную тягу, — сказал Толлер Рилломайнеру. — Мы возвращаемся.
ЧАСТЬ III
ОБЛАСТЬ НЕВЕДОМОГО
Глава 15
Пещера находилась в склоне горы с иззубренной вершиной; добраться до нее было не так-то просто — многочисленные выступы, расщелины и колючие кусты затрудняли дорогу.
Лейн Маракайн позволил синерогу самому выбирать путь. Следом за Лейном ехали четверо солдат — личная охрана, обязательная для каждого офицера экспериментальной эскадрильи небесных кораблей. Малая ночь закончилась несколько часов назад, солнце изрядно припекало, горизонт затягивало дрожащее пурпурное марево.
На душе у Лейна было не то чтобы тяжело, но и не слишком весело. С одной стороны, ему представился случай на какое-то время забыть о приближающейся гибели Мира и межпланетном путешествии. А с другой — десять дней назад из испытательного полета возвратился Толлер; потребовалось изучить собранные им сведения, начались бесконечные совещания и консультации. Часть членов администрации эскадрильи настаивала на втором испытательном полете с посадкой на Верхний Мир и картографической съемкой центрального континента. В иных условиях Лейн, пожалуй, согласился бы на это предложение, однако ситуация на Кол-корроне стремительно ухудшалась, поэтому было не до научных изысканий…
«Производственную задачу» — постройку небесных кораблей — выполнили даже раньше срока, благодаря целеустремленности и жестокости принцев Леддравора и Чаккела.
Для королевского семейства и аристократов Колкоррона выделили пятьдесят кораблей. Благородным, из которых далеко не все решили расстаться с родной планетой, предстояло лететь с относительными удобствами — по крайней мере, без толчеи на борту.
Еще двести кораблей предназначались для перевозки грузов: птицы, скота, семян, оружия, машин и материалов. Сотню отвели военным. Остальные шестьсот пятьдесят кораблей с экипажем из двух человек каждый должны были доставить на Верхний Мир без малого двенадцать тысяч горожан и фермеров.
Уже на первом этапе подготовки к переселению король Прад издал указ, гласивший, что принуждать к отлету никого не будут, что количество мужчин и женщин среди переселенцев должно быть одинаковым и предпочтение будет отдаваться людям, владеющим жизненно важными профессиями.
Довольно долго указ не принимали всерьез, относились к нему как к пустой королевской прихоти и язвительно высмеивали за столиками в тавернах. Тех немногих, кто подал заявки, презирали; казалось, что людей придется загонять в небесные корабли силой.
Прад терпеливо выжидал. Птертовая чума, голод и разруха сделали свое дело, и число тех, кто надумал лететь, стало быстро увеличиваться, несмотря на наложенный церковью запрет. Но все-таки большинство никак не могло отделаться от мысли, что любые лишения и опасности на Мире лучше неизбежной гибели в голубой бесконечности неба.
Затем пришло сообщение, что небесный корабль эскадрильи преодолел больше половины расстояния до Верхнего Мира и вернулся невредимым, после чего все места на борту кораблей обрели своих владельцев, которым не у дел завидовали черной завистью. В общественном сознании произошел переворот, и многие из тех, кто еще недавно отвергал саму идею, стали считать себя жертвами дискриминации. Население, в общем и целом не слишком озабоченное космическими свершениями, начало роптать по поводу того, что продовольствие, которого и так в обрез, исчезает в бездонных трюмах небесных кораблей.
Лейн доказывал маловерам, что испытательный полет достиг цели, ибо корабль удачно выполнил переворот и прошел среднюю точку. Спуск на Верхний Мир должен пройти гладко, поскольку Завотл представил вполне приличные карты центрального континента Верхнего Мира. Из этих рисунков следовало, что особенности тамошнего рельефа благоприятствуют посадке.
Командира корабля нужно похвалить — он вполне справился со стоявшей перед ним задачей, несмотря на потерю члена экипажа, а переселение оттягивать не следует ни в коем случае.
Доводы Лейна приняли.
Первая группа кораблей со строительными рабочими и солдатами на борту должна была отправиться 80-го числа 2630 года.
До старта оставалось всего шесть дней. Если все пойдет по плану, подумалось Лейну, они с Джесал-лой полетят на корабле десятой эскадрильи, которая должна покинуть планету через каких-то двадцать дней. Почему же его не очень-то волнует предстоящее путешествие, почему он столь равнодушно относится к этому событию, едва ли не величайшему в истории Колкоррона и всего человечества?
Может, он попросту боится полета? Или его рассудок пока не в силах осознать всю грандиозность происходящего? Или причина заключается в том, что отношения с Джесаллой день ото дня становятся все прохладнее?
Синерог обогнул уступ, и Лейн увидел пещеру: вход отмечал оранжевый флажок. Он спешился. Вскоре подъехали солдаты. Сержант, который командовал охраной, беспокойно оглядывался по сторонам.
— Подождете меня здесь, — сказал Лейн. — Позовите, если появится птерта.
— Слушаюсь, сэр.
Лейн порылся в одной из навьюченных на синерог корзин, достал четыре масляных фонаря, зажег первый и вошел в пещеру. На мгновение почудилось, что внутри теплее, чем снаружи; стены расступились, и Лейн оказался в просторном гроте. Поставив фонари на пол, он подождал, пока глаза привыкнут к полумраку.
Пещеру обнаружили совсем недавно. На нее наткнулся некий геолог, изучавший гору. Пораженный увиденным, он поспешил в Башню и поведал о своих находках магистру Гло, который, естественно, изложил его рассказ Лейну. Тот решил, что обязательно осмотрит пещеру, как только выкроит время. Стоя под темным сводом, Лейн понял, что пришел сюда неспроста: повернувшись лицом к прошлому Мира, он как бы бросает вызов будущему, связанному с Верхним Миром, — будущему, в котором никак не определит свое место…
Наконец глаза привыкли к скудному освещению и начали различать изображения на стенах пещеры.
Древние художники ухитрились заполнить рисунками все свободное пространство, причем они искусно использовали в качестве орнамента пустоты и трещины в скале.
Полуобнаженные охотники, семейные группы, стилизованные деревья бракка, демоны, кухонная утварь, цветы, человеческие скелеты, сосущие грудь младенцы, геометрические абстракции, рыбы, змеи, диковинные артефакты, загадочные символы… Лейн вдруг остро ощутил неразрывность веков.
Основной постулат колкорронской религии гласил, что Мир и Верхний Мир существуют вечно и почти не меняются со временем. Четыреста лет назад церковь расправилась с битианской ересью, приверженцы
