каким критериям можно определить, почему один вид прогрессивнее другого? Вот по сложности челюсти крокодила значительно превосходят человеческие. Значит, не всякая сложность — знак прогресса. Сам по себе он не может считаться законом жизни, прогрессивное развитие связано с приспособлением к условиям среды. От просто сложности — к сложной простоте. Такова генеральная линия эволюции.
Все додарвиновские системы пытались уложить в одну шеренгу многообразие форм живой природы, создавая нечто вроде известной «лестницы Боннэ» (по имени французского натуралиста Шарля Боннэ, предлагавшего такую последовательность сущего: кораллы, растения, животные, ангелы, архангелы). Дарвин дал материалистическое объяснение органической целесообразности: виды прогрессивно эволюционируют лишь тогда, когда более высокая организация может обеспечить успех в жизненной борьбе. Эволюция вовсе не самоцель — жесточайшую отбраковку производит внешняя среда, оставляя наиболее приспособленную к ее условиям часть потомства. Отбор создал приспособленность через уничтожение неприспособленных. Внутри каждого вида есть огромное число вариаций. Оно возрастает или уменьшается вследствие различного выживания и воспроизводства уже существующих форм.
Слово «приспособленность» может иметь разные значения (физическая, психологическая, моральная и т. п. приспособленность), но эволюционисты употребляют его, имея в виду только выживание и воспроизведение. Самый сильный человек планеты, поднявший, например, груз весом в несколько автомобилей, за что будет занесен в Книгу рекордов Гиннесса, но не произведет детей, имеет нулевую приспособленность. Зато в полной мере обладает ею родившая десяток малышей молодая цыганка, кочующая со своим табором.
Эволюция путем естественного отбора имеет самоограничения. Процесс отбора не может вступить в действие без наследственной изменчивости. Потомки различных типов должны отличаться друг от друга, как отличались их родители. Возможное следствие отбора — обогащение популяции одним из наиболее приспособленных вариантов. А если наступит такой момент, когда популяция будет состоять только из таких вариантов? Эволюция прекратится? Да, популяция утратит генетическую изменчивость, и эволюция остановится. Так что эволюции необходимы варианты.
Современная теория эволюции, как назвал ее Гексли — «современный синтез», основана на концепциях классического дарвинизма. Тем не менее учение имеет своих противников, аргументация которых нередко совладает с критикой современных Дарвину оппонентов. В «Происхождении видов» ученый обстоятельно и убедительно дал многим из них ответ, который вполне бы удовлетворил добросовестных оппонентов, однако зачастую критики серьезно не знакомы с учением и демонстрируют только свое искаженное представление о нем. Считается, что положения Дарвина могли быть опровергнуты генетикой, начало развития которой оказалось вне поля зрения Дарвина. Но случилось обратное: генетика помогла раскрыть механизмы эволюции, расшифровать ее пути для крупных групп растительного и животного мира. В развитие синтетической теории эволюции, сформировавшейся к 30-м годам XX века, серьезный вклад внесли отечественные генетики школы профессора С. С. Четверякова, школы мирового класса. Ими было доказано, что мутации широко распространены в природных популяциях — эволюция продолжается. Это были передовые концепции своего времени, поскольку исследователи других стран, в том числе США, изучали в тот период мутации на уровне пробирки. Можно назвать ряд блистательных имен: Н. И. Вавилов, Н. К. Беляков, Н. К. Кольцов, Н. В. Тимофеев-Ресовский, С.Г Левит, И. И. Агол, С И. Давиденков и другие — эти ученые своими трудами развили эволюционную теорию, подготовили новый виток «современного синтеза». К сожалению, подготовленный ими виток начинался в мировой науке уже почти без участия отечественных ученых: в стране шел «ледниковый» для биологии период «лысенковщины».
В современном учении об эволюции выделились два главных направления — изучение эволюции внутри видов (микроэволюция) и анализ общих закономерностей эволюционного процесса в крупных масштабах (макроэволюция). Представления о возможностях изменения видов шагнули далеко вперед благодаря развитию молекулярной биологии, химии, математики, физики, вычислительной техники, ультраструктурной цитологии. Моделируя природные процессы, человек выращивает себе подобного в пробирке. А процессы макроэволюции, которые длились миллионы лет, в считанные минуты или часы может воспроизвести компьютер. В Институте эволюционной физиологии и биохимии РАН была выполнена серия экспериментов по машинному моделированию эволюции членистоногих и хордовых. В память компьютера заложили описание прототипа хордовых животных, типа дожившего до наших дней ланцетника, которое содержало 24 признака этого вида. Исходный вид мог преобразовываться в другие, причем с неопределенной — по Дарвину — изменчивостью. Прогрессивные и регрессивные изменения были равновероятными; исключались крупные скачки, например, появление хорошо развитого головного мозга.
После каждого временного шага (по палеонтологической летописи он равнялся бы одному миллиону лет) машина «перебирала» варианты, оценивая их по степени приспособленности. «Неприспособленные» стирались из памяти компьютера, а их ячейки занимали новые, прошедшие отбор. Так моделировались борьба за существование и естественный отбор. Исходный «праланцетник» породил множество рыбообразных существ (через сто временных шагов — сто миллионов лет). Через 350 миллионов лет появилось странное существо — хищник с развитой нервной системой, передвигающийся на двух ногах, с освобожденными передними конечностями. То ли австралопитек, то ли питекантроп.
Каждый новый эксперимент при одинаковых исходных данных и той же программе давал результаты, отличающиеся в деталях. Следует вывод — макроэволюция неповторима и непредсказуема в частностях. Для ее протекания не нужно никаких потрясений (космических катастроф или оледенений), которые только могут ускорить или замедлить эволюцию. Основной же движущей силой эволюции являются отношения членов биосферы между собой. Для нее достаточно ненаправленных, случайно оказавшихся полезными в данных условиях изменений. Это полностью подтверждало теорию эволюции Дарвина.
Расхожее представление: Дарвин доказал, что мы произошли от обезьян. Напрямую доказательств этому нет в трудах ученого. Есть попытка объяснения с точки зрения теории родственного происхождения многих сходств в живой природе. Сходное распределение костей в руке человека, например, и в крыле летучей мыши, плавнике дельфина, ноге лошади. Поразительное сходство зародышей млекопитающих, птиц, пресмыкающихся и рыб, взрослые формы которых так различны- Родство царств живой природы могло быть доказано только после расшифровки строения нуклеиновых кислот. И оказалось, что у бактерии и человека есть сравнимое, на уровне генов, строение белков, рибонуклеиновой кислоты, которая является носителем наследственности. Тем более вероятным представляется родство человека и обезьяны, хотя пока ученые сомневаются в том, какая порода этих животных предпочтительнее в качестве нашего предка.
Предполагалось, что неандертальский человек был ранней формой Homo sapiens, однако не исключена возможность того, что неандерталец — самостоятельный вид, обитавший в одно время с Homo sapiens. По мнению Ричарда Левонтина, никакие ископаемые виды гоминид не могут считаться нашими предками. Все попытки найти прямого прародителя человека отражают устаревшие уже во время Дарвина представления об эволюции как строго линейном процессе. Воссоздать эволюционное прошлое человека так же трудно, как предсказать его будущее. У Homo sapiens нет близких родственников среди ныне живущих видов. Шимпанзе и горилла таковыми не являются: общим предком с человеком они были связаны едва ли не семь миллионов лет назад. Однако наши ученые АЛ. Яблоков и Б. М. Медников, авторы комментария к одному из недавних изданий труда Дарвина, рискнули дать родословную человека. «По последним данным», как выразились авторы.
Итак, около четырех миллионов лет назад один из представителей группы австралопитеков (лат. — греч. — «южные обезьяны»), обитавших в Центральной и Северной Африке, прямо или через промежуточную ступень дал начало новому роду Homo. Первый человек — Homo habilis (человек умелый) был способен изготовлять примитивные каменные орудия. Следующий Homo erectus (человек выпрямленный, питекантроп) уже широко расселился по Европе и Азии, положив вскоре начало человеку разумному (вымершие неандертальцы и современные люди). Как видим, есть противоречие с Левонтином в отношении неандертальцев; он сомневается в том, что они представляют раннюю форму Homo sapiens. Опасаясь своеволия при попытке воссоздания эволюции человека, Левонтин предлагает рассматривать главным образом влияние культурной организации, способов производства, образа жизни и других социальных факторов на биологическую эволюцию, и наоборот.
